Нобелевский номинант Лидия Юсупова: чаще всего правозащитникам в Чечне угрожают силовики

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Лидия Юсупова не получила Нобелевскую премию мира в этом году, но сам факт выдвижения сотрудницы представительства Правозащитного центра "Мемориал" в столице Чечни  Грозном на самую престижную из мировых наград чрезвычайно значим для общественной жизни России. О своем личном отношении к этому событию правозащитница рассказала корреспонденту "Кавказского узла".

- Лидия Мухтаровна, номинация на Нобелевскую премию мира - это выдающееся событие и замечательное признание Ваших заслуг.

- Знаете, мне было стыдно - перед теми людьми, которые десятки лет тратили жизнь и здоровье на защиту прав человека в нашей стране. Позвоните Светлане Алексеевне Ганнушкиной в любое время дня и ночи - она будет на связи. Возьмите С. А. Ковалева, Аню Политковскую. Они были бы более достойными кандидатами.

Но, конечно, я тоже была рада, что я, представитель "Мемориала", номинирована, и когда с нами связывались пресса, телевидение, у нас у всех была возможность вновь возвращаться к теме, которую власть считает исчерпанной.

- Выдвижение на Нобелевскую премию имеет какое-то "физическое" воплощение, помимо сообщения в медиа? Например, номинантам выдается соответствующий диплом или что-то подобное?

- Насколько мне известно, ничего такого нет. Честно говоря, я этим не интересовалась.

- Выдвижение на премию имело для Вас и драматические последствия? Были сообщения о том, что Вам угрожали...

- Я даже не считаю это угрозой. Наверное, это было душевное состояние какого-то достаточно убогого человека, даже не понимающего разницы между номинантом и лауреатом. Когда он позвонил и спросил по-чеченски: "Ты адвокат?", я подумала, что это кто-то, кому нужна помощь. Но потом он сказал: "Ты хочешь получить премию? А доживешь ли ты до этого?" Это был не очень связный набор слов с таким смыслом. Я попыталась ему объяснить, что речь идет всего лишь о номинации. Тогда он произнес: "Вы думаете, что будете свободно заниматься своей деятельностью? Вы, ребята, помечтайте об этом". И бросил трубку.

- Вам часто угрожают, и как Вы реагируете на угрозы?

- Когда я находилась в Чечне, угрозы, как правило, звучали от представителей силовых структур. После того как в прошлом году погиб руководитель организации "Спасем поколение", у них в офисе проводили обыски, у ребят требовали какие-то объяснения - оказывалось давление. Одного из сотрудников, работавшего водителем, по звонку вызвали в УФСБ. Ребята позвонили к нам и попросили, чтобы адвокат сходил вместе с ним. Я пришла с этим молодым человеком. Мы подождали минут 20 у двери. Выходят три человека. Говорят ему: пошли. Я спросила: "Сначала объясните, в качестве кого он вызван - как свидетель, подозреваемый, обвиняемый? На основании чего вы его вызываете?" Они стали давить: "Какой ты мужчина, что привел с собой женщину?" Один из них был сильно нетрезв. Я объяснила, что я адвокат и буду представлять его интересы и хочу знать, на каком основании он вызывается. "Нет, он пройдет, а вы не пройдете", - говорят мне. "Нет, - отвечаю я, - тогда он тоже не пойдет. Или мы зайдем вместе и выйдем вместе, или никто к вам не проходит. Были случаи, когда люди исчезали и на территории правительственного комплекса, и на территории ФСБ, зашли и не вышли".

Я сказала молодому человеку по-чеченски: мы уходим, больше нам здесь делать нечего. Тогда в адрес этого парня раздались угрозы: "Ты еще пожалеешь, что послушался ее!" От меня потребовали не говорить на чеченском. Я объяснила: уважаемый, вы приехали работать в Чечню, незнание языка - это ваша профессиональная проблема. Тот, который был сильно выпивши, открыл пачку сигарет и сказал: "Мы еще до вас доберемся! Ваш "Мемориал" думает, что может лезть, куда захочет?" Я спросила: "Вы угрожаете?" Трезвые сотрудники его одернули. На мой вопрос никто не ответил. Мы ушли. Потом я объяснила ребятам из организации: если кого-то из вас вызывают в органы без повестки, обязательно дайте знать общественникам.

"Мемориал" достаточно известен во всем мире, и это служит сдерживающим фактором. Хотя бы временным. А если мы будем обращать внимание на все угрозы, которые слышим, что же нам тогда, забиться в угол?

- Как Вы считаете, Ваша номинация на премию мира имеет положительный резонанс для России?

- О! Это надо спросить у России... Только у какой?

После гибели Ани Политковской, после вчерашних событий в Назрани я ловлю себя на мысли о том, что в этой стране ты должен быть либо мертвецом, либо подлецом, либо пассивным существом, которому все вокруг безразлично. Человеком тебе быть не дадут.

- Лидия Мухтаровна, как Вы отнеслись к словам Путина о том, что гибель Политковской принесла "дeйcтвyющeй влacти бoльший ypoн и yщepб, чeм ee пyбликaции"?

- Мне было просто стыдно. Весь мир скорбел, достаточно было открыть Интернет и почитать отклики. Для всех это был шок. Ведь все понимали, что убили беззащитную женщину, которая никому не могла нанести никакого вреда. Но кому-то помешала. Власть молчала. И когда, наконец, президент страны раскрыл рот, он даже не назвал ее имени. Он сказал: "эта журналистка". Это уже само за себя говорит. Если бы такое сказал грузин или чеченец, там в языках выражение "этот человек" не содержит ничего обидного. В русском это звучит оскорбительно и страшно.

- Что Вы думаете о вчерашнем разгоне пикета памяти Политковской в Назрани?

- Я была бы там, но осталась в Москве как раз потому, что у меня были назначены встречи с журналистами. Завтра я еду туда. Я знаю о том, что произошло, по телефонным разговорам с нашими ребятами. Но важно точно выяснить детали, чтобы понять, было ли это спланированной акцией против Кати Сокирянской.

Человек бил ее прямо в лицо, в руке у него было что-то железное. Почему именно Катю? Значит, знал, в кого метить. Оправдались мои опасения сразу после гибели Политковской, я говорила ребятам: "Катя будет выделяться среди нас".

Они точно выбирают цели. А мы сами виноваты. Мы не должны ничего делать неподготовлено. Нужен предварительный инструктаж: где стоять, кто на кого смотрит, кто снимает. При задержании делается то-то и то-то. Вот права, вот обязанности. Есть момент, когда нужно защитить себя.