Российские военнослужащие в Южной Осетии жалуются на тяжелые условия службы

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

21 ноября 2008 года сотрудник Правозащитного Центра "Мемориал" и представитель Интернет-СМИ "Кавказский узел" взяли интервью у двоих российских солдат, служащих по контракту в Ленингорском районе Республики Южная Осетия. Солдаты рассказывали о прошедшей войне и о сегодняшних условиях службы. Ниже приводим выдержки из этих интервью.

СЛУЖБА В ПРИГРАНИЧНОМ РАЙОНЕ

- Наш батальон завезли сюда, в Ленингорье, в октябре поставили на высотку близ селения Мосабруни, у границы с Грузией. Вместе с офицером нас сейчас 14 человек. Живем в палатке, недавно ее поставили. Одну печку нам дали, вторую сами сделали. Сами сено принесли, устроили себе лежки. Кроватей нет. До этого и палатки не было, спали в окопах, под бушлатами. С подвозом продовольствия - проблемы. Когда сюда выдвигались - сутки не ели. Через неделю после того, как нас здесь поставили, кончилось продовольствие. Сказали: "Бензина нет, чтобы привезти вам еду".  Не знаем, правда или нет, но три дня продовольствия не было. Сами ходили в села, искали продукты.

- Здесь живут нормальные люди, помогали нам, чем могли.

- Потом один раз в сутки привозили еду, обычно в час ночи. Потом наладилось, вроде бы нормально какое-то время было с продуктами, потом опять три дня не было еды. За последний месяц неделю точно не было никакого продовольствия. Здесь местный магазин торгует только за лари. Один лари - 25 рублей. Вначале только лари брали, потом уже договорились, что будем у них менять рубли на лари.

Здесь в селе и грузины, и осетины живут. Мы наблюдаем - внешне вроде между ними отношения нормальные. Но мы же все время не следим, что там у них вечером-ночью происходит, не знаем. У грузин - тоже оружие, здесь у всех оружие есть. 

- Два раза сюда приезжали медички. Но у них ни лекарств, ничего нет. Врачей сейчас военных нет, нам уже сказали, что если что, будут в гражданские больницы возить.

- Телефонная связь здесь только мобильная. Оплачивать мобильный негде, так что нам из дома родственники деньги на счет кладут.

- Сейчас уже начинает холодать, ребята стали заболевать. Кое-кого отправили в увольнение по болезни. Я подавал рапорт об увольнении, но командир не подписывает. Нет, говорит, у меня людей, не могу тебя уволить. Надо до весны  продержаться.

Поскольку мы – застава, и оплату понизили. Раз в год мы имеем право на отпуск, еще ни разу не были, отпуска тоже не подписывают.

- В целом, обстановка тут спокойная, но ждали в начале ноября нападения. У грузин выборы должны были быть, "погранцы" нам сказали: "Держитесь, там войска стягиваются у границы". Но все обошлось.

У одного из наших парней проблема была - хотел застрелиться, не выдерживал этих условий. Но вроде ничего, поговорили мы с ним, пока держится. Дедовщины как таковой нет, тут ведь каждый с оружием ходит. Не знаешь, что у него на уме.

ВОЙНА

- Когда война началась, в ночь с 7-го на 8-е августа около часа ночи нас по тревоге подняли и из городка "Спутник" во Владикавказе, и двинули на Цхинвал. Ехали долго, на БМП. Ехали в броне. Через тоннель ехали все внутри, а потом уже сверху, чтобы в случае подрыва выпрыгивать было легко. Только из тоннеля вышли - нас обстреляли. Потом бомбили самолеты.

- Ночь с 8-го на 9-е провели в лесу, а 9-го двинулись на Цхинвал. В Цхинвале были с 9-го по 28-е августа. Многие погибли. Из пятой роты нашего батальона погибли девять человек. Со мной парень один в "учебке" был, он тоже погиб.

- Больше половины убитых - срочники. Если среднестатистический батальон взять, из девяти взводов один будет укомплектован контрактниками, остальные - все срочники. Некоторые срочники по полгода до войны отслужили, некоторые - меньше. Они иногда по своим стреляли, никто толком не знал, что надо делать. Связи не было, непонятно, что происходило. Срочники вообще не знали, что делать.

- Осетины-ополченцы воевали рядом с нами. Едут рядом с БМП, запрыгивают иногда к нам в машины, часто выезжали перед колонной в населенные пункты. Их отличали по белым повязкам на руке. На руке, на ноге, - везде, чем больше повязок, тем лучше. Наш батальон восемь человек пленных взял. Наши пленных грузин передали осетинам. Один из них раненый был.

- Трупы [военнослужащих грузинской армии] лежали везде. Человек лежал, вонял. Все в воздухе воняло. Мародерством наши не занимались. Трофеи - есть. У меня компас есть и котелок из Цхинвала.

- После войны нас сразу отправили на позиции - ни плащ-палаток, ни обмундирования, ничего не было. Питания тоже не дали. Все время окопы рыли. Сколько мы окопов за это время нарыли - можно водопровод пустить! Спали кто где, - кто в БМП, кто в окопах, под каждым кустом спали.

В лесу у Цхинвала тоже один раз конкретно нас обстреляли, из миномета минут двадцать палили.

- Чеченцы тут отличились. Был один их батальон - "Восток", они типы еще те. Все машины у них разукрашены - черепа, кости, надписи "Восток", и по-ихнему расписано. Где стрельба начнется: они туда, лишь бы повоевать, им, кажется, все равно с кем.

- Честно говоря, у нас чувство у всех одно – непонятно, за что мы тут воюем. Что мы тут делаем? Вообще никто этого не понимает. Ладно бы еще за свою землю жизнь отдавали. Вот, например, в Цхинвале вначале все было в ажуре, после победы нас все благодарили, хлеб давали. А потом местные побили наших несколько раз. Солдаты в город выходили, местные их били, это недели через три после победы случилось. Местные осетины - все с оружием, у всех автоматы. Ходят в олимпийках, в трико, а в кармане – пистолет.

- Дошли до Гори, остановились, стояли там до 7 сентября. Просто стояли в окопах, потом отправили на позиции. 24 августа нам официально сказали оставить позиции в Гори. Нас развернули, мы сделали круг и вернулись на те же позиции, где еще простояли две недели. Когда под Гори стояли, перед репортерами нас переодели в новую форму – с тех пор в этой форме часто приходилось спать на земле, износилась вся. В Гори мы еще на склад обмундирования попали. Там грузинские миротворцы стояли. Мы себе забрали удобную натовскую обувь. Вот у меня берцы натовские - очень удобные. А то наши все порвались, кто в чем ходил, покупали обувь, некоторые в кроссовках бегали.

- Как грузинские села поджигали, мы не видели. Когда мимо проезжали, все уже горело.

УСЛОВИЯ КОНТРАКТА НЕ СОБЛЮДАЮТСЯ

- Когда нас сюда отправляли, обещали платить 54$ в сутки, а пока платят по 8 тысяч рублей в месяц. Боевые тоже не платили.

Говорят, теперь мы – на положении заставы, и заступили до весны. Перевели нас сюда без нашего согласия, что противоречит условиям контракта. Без нашего согласия нас никуда переводить не должны.

При переводе ничего не подписывали, по тревоге приехали сюда.

- Я в Ботлихе служил, 14-15 тысяч получал в месяц. В Ботлихе было нормально - и кормили хорошо и условия службы были нормальные. Я хочу обратно в Ботлих перевестись.

- А я хочу уволиться отсюда. Зимовать я здесь не хочу.  Здесь ненормальные условия.

Как ранее сообщал "Кавказский узел", 11 ноября представители правозащитной организации "Солдатские матери Санкт-Петербурга" заявили о насильственном  удержании российских солдат в Лениногорском районе Южной Осетии. Согласно информации радиостанции "Эхо Москвы", на данный момент там удерживается около 200 российских призывников и контрактников несмотря на завершение сроков службы.

Сопредседатель правозащитной организации Элла Полякова заявила тогда: "На горячую линию Комитета солдатских матерей поступают звонки и смс-сообщения. Вчера я разговаривала с этими ребятами". По ее словам, звонки поступают не только из Ленингорского района, но и из поселка Джава, где расположен 693-й полк. По словам Поляковой, солдаты удерживаются "так как нет пополнения". Некоторым из них вообще не дают на этот счет никаких объяснений, подчеркнула она.

Как рассказала Полякова, "ребята находятся в страхе", просят помощи, при этом не сообщают своих имен и фамилий. Одно из их опасений заключается в том, что вскоре с наступлением зимы и снегопадов дороги могут оказаться перекрыты, и "они там застрянут надолго".