Ганнушкина: Кадыров сделал власти Чечни неспособными воспринимать правозащитников

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

С приходом к власти в Чечне Рамзана Кадырова любые слова правозащитников, даже не содержащие критики, стали восприниматься в штыки. Об этом заявила председатель Комитета гражданского содействия Светлана Ганнушкина, выступившая 25 сентября в Тверском суде Москвы в качестве свидетеля защиты на заседании суда по иску Рамзана Кадырова к главе Правозащитного центра "Мемориал" Олегу Орлову.

Таким образом, Ганнушкина пояснила слова ответчика о том, что "Кадыров сделал невозможной работу правозащитников в Чечне".

Напомним, что основные претензии президента Чечни заключаются в том, что Орлов, по его мнению, публично оскорбил Кадырова, обвинив его в гибели чеченской правозащитницы Натальи Эстемировой.

Ганнушкина рассказала, как сегодня складываются отношения чеченских властей с правозащитными организациями. Она сравнила условия  работы в Чечне до и после прихода к власти  Рамзана Кадырова.

"При Алханове (Алу Алханов - президент Чечни с сентября 2004 по февраль 2007 года - прим. "Кавказского узла") был такой случай: в 2006 году сотрудник организации "Гражданское содействие" – водитель Булат Чилаев был похищен в Чечне. Во время митинга за его освобождения милиция нас охраняла. Сейчас, когда 16 июля у "Мемориала" стихийно образовалась похоронная процессия, правоохранители вели себя вызывающе. Один из них пообещал: "Сейчас всех задержу, а дело на всех найдут" – вот такая обстановка в современной Чечне. Отношения к правозащитником грубое", - сказала Светлана Ганнушкина.

Она заметила, что в ежегодном докладе "О положении жителей Чечни в Российской федерации" ПЦ "Мемориал" практически каждое слово было воспринято как нападка на Чечню.

"В частности, предисловие о том, что Чечня отстраивается, где руины заменяются только что возникшими, вырастающими, как детский конструктор новенькими, цветными домами, были почему-то истолкованы так, как будто мы говорим о недостатках строительства", - рассказала Ганнушкина.

"На встрече с Кадыровым в его резиденции в феврале 2008 года от Рамзана Кадырова поступило предложение: чтобы мы ничего не публиковали, не выступали ни в Интернете, ни в прессе, а с каждой проблемой шли лично к нему", -  рассказа Ганнушкина. "Кстати, все попытки обратиться к нему впоследствии ни к чему не приводили – письма до него не доходят", - добавила правозащитница, заметив, что люди Кадырова не передают письма президенту из-за страха.

Ганнушкина рассказала, что на вопрос, читал ли Кадыров доклады правозащитников, чтобы их критиковать, он сказал, что не читал, но ему этого и не нужно, так как ему все докладывают. "Во время второй встречи осенью прошлого года стало ясно, что руководитель Чечни совершенно не понимает, как мы работаем и что мы делаем. На его утверждение, что он делает все для блага чеченского народа, я ответила, что ему должна быть выгодна и нужна наша информация – мы говорим, где и почему страдает ваш народ. На это я получила ответ: "зачем мне ваша информация, если у меня в каждом маршрутном такси – свой агент",- рассказала Ганнушкина.

Правозащитница отметила неряшливость в исковом заявлении Кадырова: "Насколько ему хорошо докладывают, видно хотя бы потому, как составлено исковое заявление: в нем говорится, что Орлов на встрече с Кадыровым "настаивал на восстановлении пришедшего в упадок одного высокогорного села; что Кадыров предложил Орлову найти десяток семей, которые бы согласились вернуться в село на постоянное место жительства, если для них будут построены дома; на этом проблема исчерпалась – желающих вернуться не нашлось", - процитировала иск Кадырова Ганнушкина

"Очень странно это читать. Вообще-то речь идет о предложении Екатерины Сокирянской по поводу села Зумсой. На следующий день (после встречи с Кадыровым) мы нашли около пятнадцати семей, и власти Чечни стали это село восстанавливать. Они расчистили дорогу, провели электричество, заложили десять домов, построили школу и социальные здания. Мы и сейчас помогаем этому селу, мы достали деньги на приобретение скота, весной были найдены деньги на приобретение картошки на посев, сейчас найдены средства на транспорт для этого села", - рассказала правозащитница, отметив, что в случае с селом Зумсой власти Чечни не в чем упрекнуть и непонятно, почему такой пассаж вошел в иск Кадырова.

31 марта 2008 года Наталья Эстемирова была вызвана в мэрию Грозного, и в присутствии мэра Грозного Муслима Хучиева появился Рамзан Кадыров, продолжила Ганнушкина. "Он начал с крика, позволил себе оскорбительные выражения по отношению к Наташе, говорил, что порядочная женщина не ходит без головного убора. Сказал, что он думал, что она не чеченка, а оказывается, она чеченка, в заключение Кадыров сказал, что она должна подумать, что у нее есть дочь. И это прозвучало, как серьезная угроза", - рассказывает Ганнушкина.

По ее словам, Кадыров позволял себе выражения, которые обычно при женщинах не произносят. "Он все больше приходил в гнев и требовал, чтобы Хучиев к нему присоединился. Наконец, он сказал: все, я тебя снимаю. Мне такой председатель (Общественного совета по правам человека при мэрии Грозного - прим. "Кавказского узла") не нужен", - пересказала встречу Ганнушкина со слов самой Эстемировой.

По словам Ганнушкиной, все это выглядело угрожающе. "Для нас было очевидно ощущение опасности, и Наташа, наконец, уступила уговорам коллег и на некоторое время выехала из России", - заметила правозащитница.

После своего возвращения Эстемирова продолжа заниматься общественно  значимой работой.

"7 июля 2009 года произошла публичная казнь в селе Ахкинчу-Борзой, о которой писала Эстемирова. А 10 июля руководитель грозненского "Мемориала" Шахман Акбулатов был приглашен к Нурди Нухажиеву, человеку, который верно служит Рамзану Кадырову.  Он стал говорить, что нехорошо так поступать – что если она что-то знает, она должна решать проблему внутри Чечни, а не кричать об этом на весь мир", - рассказывает правозащитница.

"После этого Нухажиев сказал: "Вам нужно изменить методы вашей работы, чтобы не случилось непоправимое". После того, как разговор прошел в достаточно мирных тонах, Нухажиев пригласил журналиста, который снял как будто бы его встречу с представителями правозащитных организаций в лице Шахмана Акбулатова и двух его собственных сотрудников. Тон, которым он разговаривал с Акбулатовым, бы поучающим. Я считаю, это видео было сделано для того, чтобы отчитаться перед Кадыровым", - заметила Ганнушкина.

По ее словам, эта встреча была воспринята как однозначная угроза. "Мы приняли решение, что Наташе вновь необходимо покинуть Чечню, но она не успела этого сделать", - посетовала Ганнушкина. Она добавила, что после встречи с Нухажиевым еще два человека непосредственно передавали угрозы Наталье Эстемировой. "Я не могу назвать здесь фамилии этих людей, однако я назвала их следствию", - рассказала правозащитница.

"Последние ее два дня мы провели вместе. Мы встречались с прокурором Чечни, заместителем министра внутренних дел, заместителем руководителя следственного комитета. Хочу отметить, что при президенте Алханове нам не составляло труда попасть на прием к министру внутренних дел, и он всегда отвечал на звонки, либо перезванивал. А тут он отказался с нами встретиться, несмотря на то, что была договоренность", - продолжила Ганнушкина.

По ее словам, на этих встречах она с Эстемировой говорили о поджогах домов родственников боевиков, или даже тех, кого просто подозревают в помощи боевикам. "И прокурор Чечни, и заместитель министра внутренних дел сказали, что люди перестали обращаться к ним с жалобами и заявлениями. И прокурор, и замминистра внутренних дел пообещали, что по нашим заявлениям, даже если нет заявлений потерпевших, они в любом случае будут проводить проверки", - рассказала Светлана Ганнушкина.

С июля этого года в Чечне правозащитники зафиксировали около 30 поджогов домов родственников тех, кого считали пособниками боевиков. Эти поджоги все труднее описывать из-за того, что пострадавшие боятся жаловаться, рассказала в разговоре с корреспондентом "Кавказского узла" заместитель руководителя московского бюро Human Rights Watch Татьяна Локшина.

За период с июня 2008 по март 2009 года российское отделение Human Rights Watch располагает данными о 25 случаях карательных поджогов домов, предположительно совершенных республиканскими силовыми структурами, в семи районах Чечни. Во всех случаях кто-то из членов пострадавшей семьи считался боевиком (обычно это сын или племянник), констатируют правозащитники. Как правило, перед поджогом правоохранительные органы и местная администрация требовали вернуть родственника домой, угрожая в противном случае самыми серьезными последствиями.

Как уже писал "Кавказский узел", в борьбе против участников вооруженного подполья сотрудники силовых структур Чечни все активнее используют такие меры как сжигание домов их близких, запреты устраивать поминки по убитым боевикам и хоронить их на кладбищах, а также практику постоянного прессинга и морального, а зачастую даже физического, давления не только на близких членов семьи участника вооруженного подполья, но и на их друзей и знакомых.

О фактах подобного рода и росте похищений людей в Чечне, незадолго до своей гибели открыто говорила известная чеченская правозащитница Наталья Эстемирова, похищенная и убитая 15 июля текущего года, а факт сожжения домов родственников боевиков в Чечне ранее был признан Human Rights Watch. Сообщал об этом и Правозащитный центр «Мемориал», отмечая, что поджоги совершаются с одобрения властей Чечни.