Традиционные институты абхазов: прошлое и современность

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Абхазское княжество в начале XIX в. Присоединение Абхазии к России в 1810 г. Кавказская война (XIX в.), миграция части населения в Турцию. Абхазия при Советской власти: ассимиляция (грузинизация) жителей, репрессии, изменения в базовых традиционных институтах. Традиционная фамильно-родовая организация абхазского общества. Религия в жизни соверменных абхазов. Современное положение местных инонациональных общин (русской, грузинской, армянской). Грузино-абхазская война 1992-1993 гг.

Особенности современной ситуации в Абхазии и нынешний острый грузино-абхазский конфликт во многом предопределены историческими причинами, характером социально-экономических процессов XIX-XX вв. и произошедшей за этот период эволюцией традиционных абхазских институтов - фамильно-патронимических структур, местной системы права, религиозных культов и т. п.

Абхазское княжество, вошедшее в состав Российской империи в 1810 г., представляло собой вытянутую вдоль моря территорию, ограниченную с одной стороны Главным Кавказским хребтом, с другой - морским побережьем. В течение веков свободные абхазские крестьяне (крепостничества тут никогда не было) жили согласно своим традициям и законам и затрагивались внешними влияниями в весьма небольшой степени: в основном они населяли горные и предгорные районы, отделенные от морского побережья широкой полосой малярийных болот.

Издавна жизнь абхазов была полна всевозможных лишений и опасностей. Суровый полувоенный быт выработал у этого народа такие черты национального характера, как почитание традиций, глубокое уважение предков и старейшин, обеспечивших сохранение культурного своеобразия и выживание этого немногочисленного народа, свободолюбие, независимость суждений, философское отношение к смерти, присутствие духа в любых ситуациях и культ геройства. К началу XIX в. абхазы продолжали жить вольными обществами - Ахчипсоу, Аибга, Дал, Цабал, Псху и т. д., численность каждого из которых составляла несколько тысяч и более человек. Взаимоотношения внутри подразделявшихся на кровно-родственные группы вольных обществ и между ними строились на основе традиционного права абхазов, хранителями которого выступали старейшины. В течение веков степень централизации Абхазского княжества зависела прежде всего от личного авторитета владетельного князя. Довольно часто владетельные князья Чачба (Шервашидзе) и местная знать фактически не контролировали вольные общества либо имели на них весьма ограниченное влияние.

Формально вхождение Абхазии в состав России было добровольным. В 1810 г. в ответ на просьбу абхазского владетельного князя Георгия Чачба (Шервашидзе) о принятии российского подданства Император Александр I издал манифест о "навечном" включении княжества в состав Российской Империи. В последующие несколько десятилетий обстановка в Абхазии была крайне неспокойной: Турция, под протекторатом которой с XVI в. находилась Абхазия, используя в своих целях часть местной знати, не принявшую российской ориентации, стремилась вернуть контроль над абхазским побережьем Черного моря.

В течение длительного времени большинство абхазских вольных обществ отказывалось признавать над собой верховную власть российского престола и повиноваться собственному владетельному князю. Заявления о покорности делались лишь под угрозой применения военной силы и носили формальный характер. Основной причиной постоянных конфликтов абхазов с российскими властями были летние грабительские набеги на русские поселения, в ответ на которые зимой в горы направлялись карательные экспедиции, разорявшие селения горцев. При этом активное участие в экспедициях принимали соседние абхазские общества, часто выставлявшие в распоряжение властей сотни всадников, привлеченных возможностью пограбить оказавшихся в трудном положении соседей. Последнее говорит не только о раздробленности общества, низком уровне консолидации и этнического сознания абхазов того времени, но и о том, что нормы традиционной абхазской морали распространялись в этот период лишь на родственников и их ближайших соседей. В грабеже абхазы издавна видели источник дополнительного дохода и возможность для молодых проявить свою удаль. Так что набеги на села, кража скота, работорговля и разбой на дорогах на протяжении веков были для Абхазии привычной картиной, о чем напоминает традиционное абхазское пожелание собеседнику при расставании: "Вернуться тебе живым после дороги".Ситуация резко изменилась после окончания Кавказской войны в 1864 г. и последовавшей за этим отменой автономного статуса Абхазии (пользовавшейся до этого полным самоуправление во внутренних делах).

Незадолго до того в России было отменено крепостное право; при проведении земельной реформы в Абхазии российские власти совершенно не учитывали традиций местного населения, не знавшего крепостной зависимости. В итоге массовое недовольство вылилось во всеобщее восстание абхазов в 1866 г. Оно было жестоко подавлено карательными отрядами, власти Начали выселение наиболее беспокойной части абхазов в Турцию. После русско-турецкой войны 1877-1878 гг. и активного участия в ней абхазов на стороне Турции насильственное выселение стало для властей основным средством замирения Абхазии и приняло массовый характер.

Махаджирство - массовое выселение в Турцию - превратилось для абхазов в национальную трагедию, оставившую глубочайший отпечаток в их исторической памяти. В целом с начала XIX в. из родных мест уехало (в основном было выселено насильно) более половины абхазов, причем центральная часть абхазского этноса (гумская) была изгнана почти поголовно. В результате прежде компактная, вытянутая вдоль моря этнотерритория абхазов оказалась разделенной на две части: северо-западную (бзыбскую) и юго-восточную (абжуйскую). Покинутые абхазами земли начали активно заселяться греками и армянами из Турции, крестьянами разных национальностей из европейской части России и выходцами из соседних районов Грузии (в основном мегрелами), что привело к формированию полиэтнического по характеру населения современной Абхазии.

К концу XIX в. российским властям репрессивными мерами удалось прекратить грабежи и разбои на дорогах. Включение Абхазии в общероссийский рынок сопровождалось строительством коммуникаций и портов, способствовало развитию местной экономики. Сельское абхазское население, в отличие от пришлого, процесс капиталистической модернизации затрагивал в весьма небольшой степени. Тем не менее относительно стабильная обстановка и ускоренное экономическое развитие в конце XIX - начале XX вв. вели к постепенному преодолению извечной разобщенности абхазских общин и фамильно-патронимических групп.

Размыванию былой патриархально-родовой замкнутости способствовало и возвращение в родные места части махаджиров. За годы изгнания многие из них совершенно утратили старые родовые связи. К тому же махаджирам было запрещено селиться в местах прежнего проживания, и они оказывались в совершенно новом для себя окружении.

Необходимость как-то регулировать отношения с новыми соседями привела к перенесению части привычных фамильно-патронимических норм на отношения между абхазами, не состоявшими даже в отдаленных родственных связях. Близкие отношения и тесная взаимопомощь соседей, почти священный принцип соседской солидарности глубоко укоренились в селах и с этого времени стали одной из характерных черт абхазской национальной психологии. В начале XX в. начинается рост численности ориентированной на русскую культуру абхазской интеллигенции, ускоряется процесс формирования национального самосознания абхазов. Однако сознание подавляющего большинства сельских абхазов продолжало оставаться патриархальным и синкретическим: в нем тесно переплетались местные языческие верования, элементы христианства и ислама.

В течение советского периода в результате систематического переселения в основном грузинского населения и ассимиляции (грузинизации) жителей Самурзаканской Абхазии (нынешнего Гальского района) абхазы превратились в меньшинство, составляющее около 100 тыс. человек (менее 20% населения Абхазии по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г.) (1).

Произошедшие в советский период глубокие социальные преобразования привели к значительным изменениям уклада жизни и быта абхазов.

Практически сразу после установления советской власти абхазские коммунисты, прекрасно знавшие традиции и уклад жизни местного населения, начали осуществлять меры, направленные на ликвидацию "реакционных пережитков": суеверий, предрассудков, воровства, кровной мести, насильственного умыкания девиц, разорительных свадеб, похорон и поминок, знахарства, ворожбы, религиозных предрассудков и т. п. В конце 1922 г. были созданы уездные и центральная примирительные комиссии, целью которых было прекращение кровной вражды между разными фамилиями.

В борьбе против обычаев прошлого советские власти стремились использовать авторитет и влияние абхазских старейшин. В середине 20-х годов по всей Абхазии были проведены крестьянские сходы, осудившие кровную месть и потребовавшие от властей полностью искоренить ее путем жестокого наказания виновных в убийствах (вплоть до расстрелов). Вскоре после этого масштабы кровной мести начали заметно сокращаться: в 1927 г. было 177 убийств на ее почве, в 1928 г. почти в два раза меньше - 92 (2), и довольно скоро удалось почти полностью покончить с этим явлением. Социальные изменения и систематическая борьба советских властей с "вредными" традициями привели к исчезновению некоторых из них, другие принимали отвечавшие духу времени формы. К примеру, советы старейшин были созданы при колхозах и совхозах, где они активно участвовали в решении производственных задач и в разнообразных идеологических мероприятиях, которые, по замыслу властей, должны были постепенно заменить собой устоявшиеся веками традиции и обычаи.

Многие функции старейшин, ведавших прежде практически всеми делами собственной фамильно-патронимической группы, перешли в ведение созданных по территориальному принципу советов. Однако все же роль фамильно-патронимических групп и старейшин в советский период не свелась до уровня узкобытовых вопросов и семейных отношений. В самих местных органах власти влияние традиционных институтов продолжало оставаться весьма весомым: председателями колхозов, совхозов и сельсоветов избирались, как правило, представители наиболее уважаемых местных родов и фамилий. К примеру, в селе Атара-Абхазская (родовом гнезде самой многочисленной абхазской фамилии Квициния) почти все посты в сельской администрации в течение всего советского периода оставались в руках местных квициниевцев. При этом наблюдалось определенное соперничество между разными родами внутри этой фамилии за контроль над наиболее важными постами.

Некоторые традиции абхазов в советский период получили дальнейшее развитие. В первую очередь это относится к принципу соседской солидарности, который был распространен не только на этнических абхазов, но и на приезжавших в сельские районы Абхазии на постоянное место жительства представителей инонационального населения, селившихся в абхазских селах либо рядом с ними.

Наибольшим деформациям подверглись фамильно-родовые институты абхазов в годы массовых репрессий 30-40-х годов. В это время курс на скорейшую грузинизацию абхазов вылился в совершенно одиозные формы национальной дискриминации, абхазы были лишены возможности свободно пользоваться родным языком, почти поголовно были уничтожены абхазские партийная и государственная верхушка, интеллигенция. В ходе массовых репрессий пострадали практически все абхазские села: многие крестьяне были обвинены в троцкизме, пропаганде поповщины и т. п. Объявленные врагами народа крестьяне расстреливались на территории Абхазии либо направлялись в сибирские лагеря, из которых возвратились лишь единицы, их семьи были лишены всех гражданских прав и почти всего имущества.

Репрессии в абхазских селах проводились руками местных властей, многие представители которых по разным причинам (из соображений личной безопасности, по карьеристским устремлениям и т. п.) предпочли забыть о собственной фамильно-родовой принадлежности. В годы репрессий доносы на родственников и соседей не были редкостью, но они безусловно осуждались обществом. Уже в 50-60-е годы, во времена хрущевской оттепели, абхазы получили возможность проявить свое отношение к лицам, известным доносительством и участием в репрессиях. При этом были использованы нормы традиционного абхазского права: большинство непосредственных участников репрессий и их семьи потеряли в глазах общества "свое лицо", были подвергнуты всеобщему бойкоту и изгнаны из числа членов своего рода.

Наиболее скомпрометированные были наказаны высшей мерой традиционного абхазского права - изгнанием: под давлением односельчан они были вынуждены вместе с семьями уехать из родных мест (иногда за пределы Абхазии). Семьи некоторых наиболее активных участников репрессий не прощены до сих пор, хотя большинство детей и внуков осужденных тогда обществом лиц были позднее прощены и получили возможность вернуться в родные места.

Несмотря на повсеместное распространение в среде абхазов современного образования и проводившийся в течение всего советского периода курс властей на превращение абхазского общества в социалистическое, базовые традиционные институты: ажвла (семья, фамилия), абипара (род), особое положение старейшин, строгая регламентация поведения человека в семье и обществе, а также уважительное отношение к традиционным культам предков (почитание священных мест, жилища, основателя рода и т. п.) у абхазов в целом сохранились.

Приверженность собственным традициям во многом объяснялась тем, что подавляющее большинство абхазов проживало в сельской местности, где они с момента рождения постоянно находились в окружении своей семьи и родственников, с детства впитывали традиционные устои нравственного поведения. Не удивительно, что в советский период уровень преступности (проявлявшейся в основном в мелком воровстве, хулиганстве и драках молодежи) в среде абхазов был очень низок и не шел ни в какое сравнение с уровнем преступности в среде городского населения и оторванных от родных мест переселенцев.

Картину не смогла изменить даже наблюдавшаяся с 60-х годов устойчивая и все возраставшая миграция абхазской молодежи в города, так как и после переезда абхазы-горожане сохраняли прочные связи со своими селами: они обязательно присутствовали на всех фамильных торжествах, часто проводили в родительском доме отпуска и выходные, помогали родственникам в обработке земли и т. п. В советский период в прошлое ушли лишь те обычаи абхазов, которые не отвечали изменившемуся уровню развития абхазского общества: кровная месть и насильственное умыкание девиц, менее строго соблюдались обычаи избегания, молчания жены в присутствии старших родственников мужа и т. п. В то же время полным поражением властей закончилась борьба против тех обычаев, в следовании которым абхазы видели пользу и здравый смысл. Например, власти в течение семи десятилетий безуспешно боролись против проведения массовых застолий, даже полностью запретили (специальным постановлением абхазского обкома Компартии Грузии в 1969 г.) проводить аиныхра - массовые поминальные угощения. В данном случае их неудача объяснялась совсем не непреодолимой страстью абхазов к публичным застольям, а тем, что эти застолья не являются самоцелью: они были и до сих пор остаются действенным средством сохранения и укрепления общности фамильно-патронимических групп.

Партийные и государственные органы Абхазии всемерно пропагандировали новые "социалистические" по форме и содержанию традиции и обрядность: всеобщее празднование государственных и пролетарских праздников, введение новых обычаев (посадка в селах деревьев в честь новорожденных, торжественные проводы в армию и возвращение оттуда, поездки молодоженов в оплачиваемые колхозом туристические путешествия, праздники дней рождения колхозов и совхозов, всевозможные профессиональные чествования виноградарей, чаеводов и т. п.)

Вдобавок к официальным нововведениям с 60-х годов в Абхазии в образовавшейся прослойке разбогатевших торговцев, "цеховиков", государственных служащих, имевших большие неофициальные доходы, наблюдалось стихийное распространение нравов, совершенно чуждых абхазским культуре и обычаям. Абхазские нувориши советского образца строили себе при жизни роскошные надгробные памятники, записывали прощальные речи на магнитофон для последующего всеобщего прослушивания на собственных похоронах, на их могилах зажигался "вечный огонь", на поминках выставлялись портреты усопших во весь рост, с пистолетом, телефонной трубкой, рогом вина и другими атрибутами "настоящего мужчины" в руке, их родственники многие годы носили траур и фотографии усопших на груди.

Новые обычаи и обрядность, как официозные, так и распространившиеся стихийно под влиянием извне в подавляющем большинстве безболезненно исчезли с распадом СССР. Однако некоторые заимствования (нарочитая демонстрация скорби на похоронах, многолетний траур, ношение на груди фотографий покойных родственников и т. п.), несмотря на крайне негативное к ним отношение старейшин, живы до сих пор.

В течение всего советского периода сохранялись территориальная раздробленность бзыбцев и абжуйцев (3), районы проживания которых были разделены между собой большим массивом все возраставшего численно полиэтнического (в основном грузинского) населения. Географическая разорванность абхазского этноса способствовала сохранению значительных диалектных различий (в бзыбском диалекте, например, 68 звуков, а в абжуйском - "лишь" 59) и определенных культурных и психологических особенностей.

Распад СССР и последовавший вслед за ним острый межэтнический конфликт, высшей точкой проявления которого стала грузино-абхазская война 1992-1993 гг., привели к массовым миграциям населения и изменению этнической карты Абхазии. После войны значительная часть центральной Абхазии (нынешний Гульрипшский район) из-за поголовного бегства грузинского населения полностью обезлюдела и вновь начала заселяться абхазами - как выходцами из сожженных сел и глухих отдаленных районов, так и потомками махаджиров, получившими возможность вернуться на родину своих предков из Турции и арабских стран. В случае продолжения этого процесса и сохранения в дальнейшем миграции абхазов на территорию Гульрипшского района может исчезнуть более чем столетняя разорванность абхазского этноса, что создаст условия для ускоренной нивелировки различий между бзыб-цами и абжуйцами. Пока же эти различия сохраняются и оказывают значительное влияние на политическую жизнь Абхазии: бзыбцы и абжуйцы ревностно следят за сбалансированным и справедливым представительством своих групп в органах центральной власти.Из бесед с бзыбцами в 1994-1996 гг. можно было заключить, что послевоенный расклад в государственных структурах Абхазии в целом их вполне устраивает. Абжуйцы же довольно часто не упускали возможности поворчать на "засилье бзыбцев", сложившееся во время войны, когда государственные структуры Абхазии находились в городе Гудаута - центре бзыбской Абхазии.

Учитывая потенциальную опасность противопоставления бзыб-цев и абжуйцев, нынешнее политическое руководство Абхазии явно стремится обеспечивать сбалансированное представительство двух групп населения в государственных органах. Кстати, "удачное" происхождение, видимо, сыграло не последнюю роль в политической судьбе нынешнего президента Абхазии Владислава Ардзинба: он является представителем многочисленной уважаемой в Абхазии фамилии и к тому же уроженцем села Нижняя Эшера, расположенного почти посередине между территориями бзыбцев и абжуйцев, что в равной мере устраивало и тех, и других.

Одним из многочисленных последствий распада СССР и произошедших затем трагических событий в Абхазии стало значительное изменение роли и степени влияния традиционных абхазских институтов. После окончания грузино-абхазской войны традиционная фамильно-родовая организация абхазов переживает своеобразный ренессанс и оказывает большое влияние на социально-политическую ситуацию. В настоящее время абхазский этнос подразделяется более чем на шестьсот фамилий - ажвла, члены которых считают себя потомками одного предка и называют друг друга братьями и сестрами. Численность многих фамилий совсем незначительная, многочисленные же "сильные" фамилии насчитывают более сотни семей. По общему признанию абжуйская фамилия Квициния (Куцния) является самой многочисленной: по подсчетами самих квициниевцев, она состоит из более чем 320 семей, объединяющих около 1 200 человек.

В настоящее время институт ажвла довольно аморфен: связи между разбросанными по всей стране однофамильцами часто не слишком прочны: многие из них вовсе не знают друг друга; зная свой род, не знают даже названий других родов своей фамилии. Некоторые старейшины в принципе не исключали возможности возникновения кровной мести между отдельными родами одной фамилии (единичные убийства однофамильцев имели место в прошлом). Абхазские фамилии делятся на роды - абипара (в переводе - сыновья одного отца). Тут отношения куда более тесные: все члены рода прекрасно знают друг друга, так как регулярно встречаются на родовых сходах и по разнообразным торжественным случаям (на свадьбах, похоронах, поминках и т. п.). Абхазский род управляется старейшинами и имеет чрезвычайно важные социальные и экономические функции.

Род обеспечивает защиту своих членов путем материальной поддержки нуждающихся, улаживает всевозможные конфликты, в которых замешаны его представители. В случае необходимости весь род встает на защиту чести оскорбленного сородича.

Большую роль в отношениях между представителями кровнородственных групп играют сложившиеся в среде абхазов устойчивые стереотипы восприятия тех или иных фамилий и родов. Если свои фамилии собеседники всегда характеризуют самым положительным образом, то по отношению к многим другим преобладает негативная оценка, явно выделяются те черты, которые осуждаются абхазской традиционной моралью.

Различные абхазские фамилии определялись собеседниками-абхазами как жадные, ненадежные, скотокрады, неуправляемые, непредсказуемые, нерасторопные, тугодумы, остроглазые (т. е. имеющие дурной глаз), сумасшедшие (в более мягкой форме - сверхэмоциональные), кровосмешенцы (недостаточно строго соблюдающие экзогамию), длинноухие (опрашиваемые вообще затруднились объяснить происхождение данной характеристики).

Внутри многих фамилий также существуют определенные стереотипы восприятия тех или иных родов. Отдельные роды могут рассматриваться как "менее качественные", даже второсортные по отношению к остальным, если его родоначальником был когда-то усыновленный член рода, хотя и имевший все права, но чуждый по крови, если образ жизни родоначальника не отвечал общепризнанным нормам: род такого-то - "торгаша" в отличие от рода такого-то - "трудяги" и т. п.

Большинство стереотипов восприятия чужих родов и фамилий сложились в прошлом и свидетельствуют о чрезвычайно развитом у абхазов чувстве исторической памяти. Многие абхазы знают происхождение и обстоятельства биографии родоначальника и наиболее видных представителей собственной фамилии, живущие в горной и предгорной части могут до сих пор перечислить имена своих предков до десятого колена. Историчность сознания может проявляться у современных абхазов повседневно и в самых разных ситуациях. Например, летом 1995 г. мне довелось услышать, как молодые муж и жена, давно живущие в Сухуми, в шутливой перепалке в качестве аргументации использовали события 120-летней давности: упрекали друг друга в том, что фамилия одного из них - "писарская", т. е. записывала выселявшихся с родины махаджиров и тем "способствовала" их отъезду с родины, а у другого - "махаджирская" - т. е. покинувшая "родину на произвол судьбы".

Большое влияние на положение различных абхазских фамилий оказала недавняя грузино-абхазская война: практически все погибшие на ней абхазы и обстоятельства их гибели хорошо известны односельчанам. Те фамилии, представители которых отличились в боях, а также имеющие наибольшее количество погибших, пользуются всеобщим уважением. Здоровые мужчины, не принявшие участия в войне (совершенно независимо от причин и мотивов) рассматриваются как трусы, навсегда опозорившие свой род, и откровенно презираются окружающими.Судьбы абхазских фамилий и родов, как и любых социальных организмов, складываются по-разному. Некоторые постепенно исчезают - растворяются в среде "сильных" фамилий, другие - увеличиваются численно, и немалую роль в этом играет удачливость родителей в плане рождения сыновей - продолжателей рода. Поэтому до сих пор в селах (да и городах) для большинства абхазов лишь наличие в семье сыновей делает брак счастливым. Отсутствие сыновей может стать причиной для развода или ввода в дом второй жены. Впрочем, случаи двоеженства сейчас, как и в советские времена, у абхазов довольно редки.

В отличие от фамильно-патронимических структур религия в жизни современных абхазов играет весьма скромную роль. Официально абхазы приняли христианство в VI в., однако принадлежность местного населения к христианскому миру была в первую очередь фактором политической, а не повседневной жизни. В отличие от принявшей христианство знати большинство крестьян сохраняло весьма смутное представление о догматах и заповедях Христовых. В течение веков исполнялись преимущественно те обряды, которые совпадали с дохристианскими традициями. Формально окрещенное население широко пользовалось услугами жрецов и сохраняло глубокое почитание традиционных культов. Сходная картина наблюдалась позднее, когда часть местной знати приняла ислам.

К моменту установления в Абхазии советской власти религия абхазов представляла собой причудливую смесь христианства, ислама и языческих верований, причем деятельность традиционных жрецов продолжалась почти беспрепятственно. Так что слова главы большевиков Абхазии в 20-х - первой половине 30-х годов Нестора Лакоба о том, что "религия для абхазов - вещь непонятная, он по природе, исторически - атеист, безбожник" (4) были не только данью проводившейся тогда "борьбе с поповщиной", но и вполне отражали действительное положение дел.

В советский период, не проявляя заметного интереса к христианству или исламу, абхазы сохраняли к ним уважение как к религиям, которые были "избраны" их предками. При этом семьи, в силу своего происхождения считавшие себя христианами или мусульманами, как и до революции, не читали Библии и Корана, не соблюдали постов, мусульмане не совершали обряда обрезания и т. п.

Отношение абхазов к коммунистическому учению и атеизму было сродни отношению к христианству и исламу: они демонстрировали лояльность государственной идеологии и, возможно, на одном из уровней сознания ощущали себя "строителями нового общества". Однако в быту основой всего продолжали оставаться абхазские традиции, причем в проведении всевозможных обрядов до сих пор сохраняется сильное влияние традиционных культов и языческой магии. Жрецами традиционных культов являются представители определенных фамилий и родов, совершающие моления в местах, глубоко почитаемых абхазами. К нескольким общенациональным святыням абхазы обращаются лишь в наиболее критические для себя моменты. Одно из последних коллективных молений абхазов - у их главного святилища Дыдрыпш-ныха состоялось в ноябре 1992 г., когда обстановка на фронте была особенно напряженной. Верховный жрец святилища из крестьянской фамилии Чичба (5) обратился к Дыдрыпш-ныха с молитвой, которая по воспоминаниям очевидцев звучала примерно так:

О Божество Дыдрыпш-ныха,
мы пришли к тебе в час испытания
народа абхазского и просим тебя
защитить слабого.
Мы просим тебя применить силу свою
к несправедливой стороне
и отнять у нее разум.
Дай нам силу духа
выдержать и это испытание.
Великий, услышь нас, и мы обязуемся,
как и предки наши, принести тебе жертву

В ноябре 1993 г., вскоре после окончания войны, обещанная жертва действительно была принесена со следующей благодарственной молитвой:

Ты, Всевышний, показал свою силу,
и если некоторые потеряли голову, говоря,
что силой победят и несправедливостью -
не наказывай их за заблуждения (6).

В настоящее время уважение к древним культам и вообще ценностям традиционной культуры сохраняется прежде всего в среде сельского населения и людей старшего и среднего возраста, и в гораздо меньшей степени - в среде абхазской молодежи, выросшей в условиях жестокой общественной ломки 80-х - первой половины 90-х годов. Именно в это время все большее число молодых абхазов начало отказываться от традиций, морали и проявлять пренебрежение к старшим и даже ко всему своему роду Поначалу формы такого неуважения были не слишком демонстративными. К примеру, с особых полян - мест массовых застолий, стали пропадать закопанные в землю в известных только членам рода местах кувшины с вином, предназначенным для коллективных трапез и совершения различных ритуалов. В настоящее время вино приносится непосредственно перед началом совершения обрядов и общественного застолья.

Война и послевоенная разруха способствовали дальнейшей криминализации части абхазской молодежи. Введенная в декабре 1994 г. российская блокада Абхазии еще больше осложнила положение местного населения, усугубила экономический кризис и проблему безработицы. В этих условиях тенденция разрыва молодежи с традиционной абхазской моралью, культурой и институтами еще больше усилилась, а ее формы приобретают все более вызывающий характер.Способствуя криминализации абхазской молодежи, российская блокада осложняет межэтнические отношения в Абхазии. Прежде отношение абхазов друг к другу и к представителям других национальностей большей частью основывалось на одних и тех же принципах. В повседневном бытовом общении все определялось тем обстоятельством, ведет ли человек себя "достойно" с точки зрения абхазской морали. Если да, он пользовался уважением соседей-абхазов совершенно независимо от национальной принадлежности.

Проблема состояла в том, что образ жизни инонационального, особенно русского населения с распространенным бытовым пьянством, сквернословием, раскрепощенностью женского поведения чаще всего мало соответствовал абхазским нормам поведения человека в семье и обществе. После массового отъезда русских ученых, специалистов и молодежи на месте остались в основном пенсионеры и те представители среднего поколения, которые не сумели осуществить переезд в Россию. Среди них особенно высок уровень социальной дезориентации, алкоголизма, и неудивительно, что многие оставшиеся русские не пользуются никаким уважением у соседей-абхазов.

Неуважение проявляется в основном в том, что русские соседи, равно как и не уважаемые абхазы и представители других национальностей, не приглашаются на семейные торжества, их могут холодно приветствовать на улице (или не поздороваться вовсе), к ним не ходят в гости и т. п. Социальная незащищенность разобщенного русского населения, не имеющего ничего подобного абхазским кровно-родственным структурам, лишенного поддержки своих абхазских соседей и фактически брошенного на произвол судьбы нынешним российским руководством, делает эту часть населения особенно уязвимой для криминальных элементов. В милицию потерпевшие обращаются крайне редко: эффективность ее работы весьма невысока, а сам факт такого обращения может привести к мести со стороны преступников.

Как ни парадоксально, российская блокада Абхазии не привела к ощутимому ухудшению отношения абхазов к местной русской общине. Дело в том, что блокада осложнила положение русского населения в куда большей степени, чем положение связанных с родными селами абхазов. Пока абхазы не склонны перекладывать на местных русских вину за антиабхазские мероприятия российского руководства, но опасность роста русофобии в их среде возрастает в той мере, в которой осложняется социально-экономическая ситуация в Абхазии.

Грузино-абхазская война коренным образом изменила этническую карту Абхазии и положение национальных общин. Численность прежде самой крупной в Абхазии грузинской общины сократилась в несколько раз - с прежних 240 тыс. до около 90 тыс. человек, в основном мегрелов, сосредоточенных в юго-восточном Гальском районе. Военное поражение привело к фактическому превращению занимавших до этого привилегированное положение грузин в граждан "второго сорта": произошло их почти полное вытеснение из правительственных структур и политической жизни Абхазии. К тому же абхазы распространяют принцип коллективной ответственности за принесенные войной бедствия на сохраняющееся грузинское население, и оно постоянно сталкивается с откровенной неприязнью со стороны абхазских соседей. Исключение в этом плане составляют лишь те немногочисленные грузины, которые принимали участие в военных действиях на стороне абхазов либо, являясь полноправными членами абхазских семей, занимали во время войны проабхазскую позицию.

Абхазы из коренной общины, вынужденной в условиях систематического переселения в Абхазию грузинского населения постоянно бороться за этническое выживание, превратились в этническое большинство, занявшее безусловно господствующее положение в политической жизни. Несмотря на сохраняющееся до сих пор определенное представительство всех общин Абхазии во властных органах, после войны наблюдается явная "абхазизация" государственного аппарата. И в экономической сфере абхазы, прежде никогда не отличавшиеся здесь активностью и традиционно считавшие торговлю и наемный труд постыдными занятиями, также в значительной мере вытеснили представителей других общин - прежде всего с престижных и доходных должностей.

Блокада привела к ужесточению конкуренции на рынке труда. В этих условиях традиционная активность местных армян в сфере рыночной торговли стала фактором, который может привести к осложнению их отношений с абхазами. Многочисленные перебранки и конфликты между абхазскими и армянскими торговками на рынках, в транспорте, в многочисленных доведенных до истерического состояния женских очередях на российской границе, ведут к формированию устойчивой взаимной неприязни. Пока проблема не выходит за рамки весьма специфического мира торговок-челноков, частично обеспечивающих население Абхазии продовольствием и предметами первой необходимости, и нельзя сказать, что абхазо-армянские противоречия получили заметное развитие. В сельской местности абхазские и армянские села, как правило, сотрудничают на взаимовыгодной основе и даже объединяются в единые агрофирмы.

В послевоенной Абхазии деятельность центральных властей сосредоточена в первую очередь в области внешней политики, обороны и поддержания функционирования предприятий жизнеобеспечения населения (снабжение водой, электроэнергией, горючим, выпечка бесплатного хлеба для пенсионеров и т. п.).

Избранный властями курс на децентрализацию государственного механизма способствовал повышению роли абхазских традиционных институтов, прежде всего в сельской местности. В первую очередь это относится к сельским сходам, в ведение которых на местах перешли вопросы пользования земельными, лесными и водными ресурсами (не имеющими статуса государственной собственности), а также благоустройство, проведение дорожных работ, школы, медицинские учреждения, помощь пострадавшим от военных действий.

В советский период деятельность сельских сходов сводилась в основном к автоматическому одобрению решений властей, они имели откровенно декоративный характер. После их проведения власти отчитывались об очередном идеологическом мероприятии, а крестьяне, периодически осуждавшие на сходах "вредные обычаи", продолжали следовать этим обычаям в повседневной жизни. В новых условиях сельские сходы превратились в действенный механизм местного самоуправления, обеспечивающий решение основных проблем сельских жителей. В случае принятия, например, решения о проведении ремонта в школе, дорожных работ и т. п. назначаются специальные уполномоченные от сел по их организации. Здесь же определяется степень участия в работах каждой семьи (в зависимости от числа мужчин).

Обычно в работе сельских сходов принимают участие представители районной администрации. Хроническое безденежье вынуждает власти и местных жителей решать проблемы совместными усилиями. При проведении дорожных работ сельский сход обычно обеспечивает предоставление бесплатной рабочей силы, а районные власти выделяют соответствующую технику, горючее и т. д. В послевоенный период главы сельских администраций и директора образованных на месте бывших колхозов и совхозов агрофирм, как правило, избираются на сельских сходах. Хотя в дальнейшем решения сельских сходов о всевозможных реорганизациях бывших колхозов и совхозов, кадровые назначения и т. п. должны утверждаться в районе, такое утверждение происходит почти автоматически, и степень влияния районной администрации на ситуацию в селах, судя по отзывам опрошенных крестьян, является весьма ограниченной. В своих действиях сельские сходы обычно основываются на решениях, принятых ранее старейшинами местных наиболее уважаемых родов: собеседники не могли припомнить, чтобы в последние годы сельские сходы не согласились с мнением старейшин.

Наряду с сельскими в послевоенной Абхазии действуют районные советы старейшин. Их работу призван координировать созданный в 1993 г. Совет старейшин Республики Абхазия. В беседе с автором летом 1995 г. председатель республиканского совета старейшин П. X. Адзинба определил в качестве основных задач этой организации пропаганду национальных традиций, обычаев и "искоренение чуждых абхазскому духу явлений".

Несмотря на подчеркнуто уважительное отношение властей к мнению старейшин, их влияние на районном и республиканском уровне чувствуется куда в меньшей степени, чем в селах. Однако именно в ведении старейшин оказались те вопросы, в решении которых имеющиеся государственные органы были совершенно бессильны. Прежде всего это касается возродившегося обычая кровной мести между различными фамилиями: в послевоенный период Совет старейшин стал, пожалуй, единственным органом, который смог добиться от старейшин втянутых в кровную месть родов согласия на взаимное примирение и на то, чтобы меру ответственности конкретных виновников убийств определили соответствующие судебные органы.

В настоящее время традиции и старейшины пользуются наибольшим влиянием в горных и предгорных районах Абхазии. И так было на протяжении многих веков: именно сельская глубинка выступала хранителем национальных традиций и культуры абхазов. Однако ныне и в городах наблюдается определенный рост влияния традиций: после войны произошло массовое переселение сельского населения с традиционной психологией и укладом жизни в столицу и другие города Абхазии. Укреплению связей горожан с родными селами способствует и российская блокада: только благодаря поддержке родственников и односельчан абхазы (как и местные армяне) получают основные продукты питания. Выводы:

1. В советский период традиционные институты претерпели значительные изменения, но в целом сохранились и продолжали оказывать большое влияние на повседневную и общественную жизнь абхазов.

2. С распадом СССР значение традиционных институтов резко возросло. В ходе грузино-абхазской войны 1992-1993 гг. традиционные институты во многом обусловили этническую сплоченность, способствовали мобилизации всего людского потенциала абхазов на ведение боевых действий, что в значительной мере предопределило их исход.

3. В послевоенный период традиционные институты стали важнейшим инструментом психологической реабилитации и социальной защиты абхазов. В абхазских селах они превратились в эффективный механизм местного самоуправления, в ведение использующих традиционное право старейшин перешла значительная часть местного судопроизводства.

4. Нынешние абхазские власти стремятся строить новую государственность на основе сочетания сохраняющихся элементов советского государственного механизма, западной демократии и традиционных абхазских институтов. Проявлением этого курса стало избрание в парламент Абхазии общепризнанного знатока традиционного права председателя Совета старейшин П. X. Адзинба в ноябре 1996 г.

5. Крайне негативное отношение абхазов к нынешнему грузинскому государству во многом объясняется проводимой властями Тбилиси после распада СССР политикой, которая совершенно игнорировала особенности культуры и национального сознания меньшинств. Сохранение в послевоенный период курса на силовое давление по отношению к населению Абхазии вызывает отрицательную реакцию со стороны местного населения, что не может не осложнять поиск путей мирного урегулирования грузино-абхазского конфликта.

Примечания

(1) В настоящее время данные переписей рассматриваются абхазскими учеными как недостоверные, так как они считают, что полученные в их ходе данные сознательно фальсифицировались: неоправданно завышалась численность грузинской общины и занижалась численность остальных. Определить нынешнюю численность национальных общин Абхазии может только новая перепись, но бросающееся в глаза многолюдье многих абхазских сел, посещенных автором во время командировок в 1994-1996 гг., явно противоречит данным о совсем скромной численности современных абхазов.

(2) Куправа А. Э. Культурное строительство в абхазской деревне (1921 - 1929 гг.). - Сухуми, 1973. - С. 142.

(3) В настоящее время в Абхазии очень широко употребляются термины "гудаутцы" (для бзыбцев) и "очамчирцы" (для абжуйцев) по названию соответствующих районных центров.

(4) Цит. по: Смыр Г. В. Ислам в Абхазии и пути преодоления его пережитков в современных условиях. - Тбилиси, 1972. - С. 124.

(5) Представители крестьянской фамилии Чичба из села Ачандара являются жрецами святилища Дыдрыпш-ныха с незапамятных времен.

(6) Надо отметить, что грузинская сторона также стремилась заручиться поддержкой небесных покровителей: накануне войны Э. Шеварднадзе был окрещен под христианским именем Георгий, явно рассчитывая на покровительство св. Георгия Победоносца.