Мусульманская система образования в Дагестане

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Известно, что процесс исламизации Дагестана продолжался несколько веков. Начавшись в период арабских завоеваний (VII в.), он охватил новые районы в эпоху монгольских завоеваний и в основном завершился в XVI веке.(1)

Ислам утвердился во всех феодальных владениях Дагестана, союзах сельских общин, став официальной религией. Однако длительное время наряду с ним продолжали сосуществовать пережитки доисламских религиозных верований, в частности язычества(2).

Распространение ислама сопровождалось созданием очагов мусульманского образования: мадраса и примечетских школ. В них дагестанские дети и молодежь наряду с грамотой обучались догматам мусульманской религии. Еще автор XIII в. Закария ал-Казвини сообщал о существовании мадраса в селении Цахур(3) с конца XI в., о ведущейся в ней плодотворной преподавательской и переводческой деятельности(4).

В последующие века в связи с упрочением позиций ислама мусульманские школы открывались повсеместно. В крупных селениях насчитывалось по нескольку таких школ. Мусульманская система образования получает в Дагестане широкое распространение, а мусульманская школа становится важнейшим очагом воспитания и обучения подрастающего поколения.

Основными звеньями мусульманской системы образования в Дагестане были мактаб и мадраса. Мактаб - своего рода начальная школа. Программа обучения в ней ограничивалась в основном привитием учащимся навыков беглого механического чтения без понимания содержания. Обучались ученики и письму. Однако объем знаний по этому предмету у окончивших мактаб был даже скуднее, чем по чтению. Они, по мнению некоторых исследователей, с трудом умели писать и списывать текст с оригинала. "Даже при благоприятных условиях, кончая курс школы, курс, продолжающийся около четырех лет, туземный мальчик приобретает умение механически читать, и только те книги, по которым он учился (остальные разбираются обыкновенно с большим трудом), и выводить буквы или списывать с данного оригинала. Привычка к механическому чтению укореняется так сильно, что зачастую, прочитав самое простенькое изложение на своем родном языке, ученик, окончивший школу, не в силах пересказать его своими словами. Это при благоприятных условиях"(5). Обычно же горский мальчик уходил из школы, научившись только механическому чтению или "унося смутные воспоминания о существовании каких-то замысловатых крючков, точного смысла и значения которых постигнуть ему так и не удалось"(6).

Приведенное суждение одного из критиков мусульманской системы образования отражает довольно распространенное, однако далеко не бесспорное в своей основе мнение, имевшее широкое хождение в русской исторической и педагогической литературе второй половины XIX - начала XX в. От него мало чем отличались и характеристики, даваемые религиозной мусульманской школе многими представителями местной светской интеллигенции.

Естественно, эффективность обучения и уровень знаний учащихся мактабов, как и мусульманских школ других ступеней, полностью зависели от образовательной и методической подготовки преподавателей. Уровень ее был далеко не одинаковым и обусловливался главным образом количеством мечетей в районе или селении, укомплектованностью их традиционно образованными служителями. В целом он, по оценке отдельных исследователей, даже в конце XIX в. ".был весьма невысоким"(7).

Мадраса - школы повышенного типа - имелись в крупных селениях, где несли службу в мечетях известные своей ученостью духовные лица. Число учащихся мадраса было незначительно. В большинстве своем это были выходцы из состоятельных семей, так как далеко не все родители могли выдержать расходы, связанные с учебой детей в школе вдали от родного селения, и отказаться от их помощи в хозяйстве.

Программы мадраса включали изучение арабского языка, его грамматического строя, логики, курса мусульманского права и этики. Преподавались здесь и география и астрономия - в доступных пределах и в русле присущих мусульманской религии и традиционной научной мысли интерпретации природных явлений и характеристики небесных тел.

Окончивший Мадраса, как правило, мог переводить Коран и более или менее грамотно писать по-арабски. Некоторые выпускники Мадраса продолжали учебу под руководством известного ученого (алима) и впоследствии сами получали это звание.

Наряду с названными выше "организованными" формами образования в Дагестане получило распространение домашнее обучение детей чтению Корана. В домашних "коранических школах" значительную часть обучающихся в конце XIX - начале XX в. составляли девочки. Родители предпочитали обучать их дома, под присмотром, чтобы избежать общения с мальчиками. Абсолютное большинство девочек, обучавшихся Корану, завершали свое образование приобретением навыков механического чтения текста. Письму девочек, за редким исключением, не обучали.

К сожалению, мы не располагаем достоверными данными о численности мусульманских школ не только в XVII и XVIII вв., но и к началу XIX в. Однако, судя по материалам более позднего времени, в частности 60-70-х годов XIX в., и высказываниям отдельных исследователей о насыщенности этими школами различных районов, их число ко времени присоединения Дагестана к России колебалось между 600 и 900, а количество обучавшихся в них детей достигало 5-6,5 тыс. человек. Но и эти данные следует рассматривать как весьма приблизительные.

Дело в том, что количество примечетских школ было непостоянным. Открывались они в любое время года в зависимости от наличия учащихся по усмотрению учителя-муллы, от него же зависело и время закрытия школы. Кроме того, учащиеся часто переходили от одного преподавателя к другому, пользовавшемуся большей известностью. Поэтому мусульманские школы, особенно домашние - коранические, плохо поддавались регистрации, но несомненно, Дагестан являлся регионом, наиболее насыщенным мусульманскими школами на всем Кавказе.

Выдающийся исследователь кавказских языков П.К.Услар, отнюдь не симпатизировавший мусульманским школам, отмечал, что в Дагестане "в каждом ауле найдется один-два человека, которые учат детей читать и писать из-за куска хлеба; при каждой мечети есть школы, где желающим учиться можно продолжать учение... Стремление к ознакомлению с арабской грамотностью до того сильно развито между туземцами, что они учатся от 8-летнего возраста до достижения 30 и более лет, переходя из одного училища в другое, более известное ученостью преподавателя"(8).

Главными источниками содержания дагестанских мусульманских школ служили доходы с вакфных земель, закят (налог в пользу нуждающихся мусульман), а также плата за обучение, вносимая родителями учащихся зерном, деньгами или мелким скотом. Единых размеров платы за обучение в Дагестане не существовало. Там, где родители платили зерном, брали обычно 1-2 меры (25-50 кг), скотом - одного барана или овцу и т.д. Кроме того, по прохождении каждой главы Корана, а также по окончании учебного года ученики преподносили подарки своим учителям, а родителям полагалось угостить наставника. Это особенно относилось к мадраса, которые формально считались бесплатными учебными заведениями и где взносы и подарки составляли почти единственную статью дохода. От всего этого были освобождены дети бедных горцев и сироты, которые не только не вносили плату за обучение, но и содержались на мечетские средства.

Единых сроков начала и продолжительности учебного года в школах не существовало. Однако наиболее предпочтительным временем начала занятий считались поздняя осень и зима, когда горская семья чувствовала себя относительно свободной от повседневных сельскохозяйственных забот. Занятия в примечетских школах начинались рано утром и заканчивались вечером, когда начинало темнеть. В начальных школах курс обучения длился обычно один-два года - за это время ученикам прививали навыки механического чтения Корана. Некоторые мактабы обучали, кроме того, письму и счету. В такие школы, как правило, поступали дети с домашней подготовкой - знанием арабских букв и счета до нескольких десятков(9).

Обучение в начальной мусульманской школе начиналось с изучения арабской азбуки, после чего приступали к прохождению соответствующих глав Корана. Каждая глава Корана прочитывалась по нескольку раз до тех пор, пока ученик не начинал совершенно свободно и бегло читать ее, причем содержания прочитанного он не понимал(10).

Дагестанский этнограф и просветитель второй половины XIX в. Аб-дулла Омаров следующим образом описывает занятия в мусульманской школе, в которой он учился: мулла вызывал к себе каждого ученика по очереди и заставлял сперва прочесть вчерашний урок, потом сам читал новый урок с переводом, наконец, заставлял ученика прочесть то же самое, и это служило уроком для следующего дня; если же ученик не выучил вчерашнего урока, тогда новый урок откладывался. "В остальное время дня ученики занимались сами, а кадий только изредка замечал, когда кто-нибудь из нас сидел без книги... "(11).

Так как учителями в мусульманских школах, как правило, бывали муллы, кадии или дибиры, они часто отлучались, поручая следить за ходом занятий и порядком старшим ученикам.

Материальная база мактабов была скудной. В своем большинстве они не имели собственных, построенных специально для школы зданий и размещались, как правило, в доме учителя или в мечети. Школы были оборудованы бедно. Лишь в некоторых селениях имелись мактабы с хорошими помещениями, оснащенные необходимым учебным инвентарем. В таких мактабах полы покрывали коврами, а учащиеся занимались за столиками.

Значительно лучше были оснащены мадраса. Многие из них располагали специальными, выстроенными на общественные средства, зданиями, имели необходимые учебные принадлежности, оборудование.

Веками складывавшаяся мусульманская система образования в Дагестане не претерпела существенных изменений даже в период продолжительной и изнурительной антиколониальной борьбы горцев в 20-50-х годах XIX в.

Правда, в имамате воспитание и обучение детей и молодежи должно было быть подчинено основной задаче - подготовке из них стойких приверженцев шариата, непреклонных борцов против "неверных". Имамы, в частности Шамиль, строго следили, чтобы мусульманская школа выполняла это свое предназначение.

При Шамиле горцам вменялось в обязанность наряду с активным участием в военных действиях воспитание детей в духе газавата. Даже в условиях военного времени он заботился, чтобы мусульманские школы были окружены общественным вниманием, принимал меры, исключающие возможность прекращения обучения детей в контролируемых им районах. Хотя имамат и испытывал большую нужду в средствах для ведения продолжительной войны против такого сильного противника, как царская Россия, и Шамиль вынужден был изыскивать все новые источники для пополнения казны, закят он оставлял в распоряжении духовенства. За счет закята материально поддерживались не только бедные горцы, но и мечети, и мусульманские религиозные школы. Кроме того, в пользу учителей, ученых и религиозных школ в имамате Шамиля выделялась еще и пятая часть военной добычи и трофеев, захваченных у противника. Правда, она не всегда поступала по назначению, так как выплата ее зависела от успехов военных действий горцев и общего состояния казны имамата(12).

Шамиль считал, что горские дети, обучающиеся в мусульманских школах, должны прежде всего в совершенстве изучить Коран, а затем другие религиозные книги. Уже находясь в ссылке в Калуге, Шамиль лично обучал своих сыновей Корану, руководил изучением ими других религиозных книг, позволяющих, как он говорил, в совокупности полностью усвоить "кодекс ислама"(13).

По свидетельству современников Шамиля, он, даже будучи главой имамата, часто "отправлялся по аулам учить народ шариату"(14). В школах, семьях, общественных местах преподавались "истины низама" (араб., "строй", "порядок") - кодекса Шамиля.

Одним из звеньев образовательной системы в имамате являлось обучение на "мюрида по тарикату". Обучаться могли горцы независимо от возраста, состояния и даже образования. После заявления о желании стать мюридом горец получал наставления, ему указывали религиозные книги для чтения и места в них, заслуживающие особого внимания. Такие мюриды посвящали свою жизнь изучению тариката и отказывались от связей с внешним миром. Ни житейская суета, ни даже военные действия для них не существовали. "Только изредка являлся он (учащийся. -Г.К.) к своему учителю для беседы, для разъяснения представлявшихся ему недоразумений"(15).

Шамиль понимал, что для ведения тяжелой, изнурительной войны нужны люди закаленные, физически сильные. Поэтому в имамате особое внимание уделялось воспитанию в молодых дагестанцах выносливости, привитию качеств, необходимых воину, сражающемуся в суровых горных условиях. Обучение военному делу стало в имамате Шамиля одной из важнейших составных частей системы воспитания и образования. Каждому наибу вменялось в обязанность обучать молодежь военному делу. Создавались военные школы. В укрепленном районе Шамиля - Ведено, например, было несколько таких школ. Здесь с молодежью занимался старший сын Шамиля - Газимагомед и другие опытные мюриды. Молодые люди, прошедшие подготовку в военных школах под руководством искусных в военных делах мюридов, составляли ценное пополнение армии имамата. От мюридов, готовящихся к активным военным действиям, не требовалось, чтобы они получили религиозное образование. Все их познания "в книжной области ограничивались чтением Корана и сознанием необходимости газавата"(16).

Имамы старались окружить себя учеными-богословами, толкователями шариата, заботились об обеспечении благосостояния духовенства. Последнее рассматривалось как сила, способная обосновать необходимость вооруженной антиколониальной борьбы, войны против "неверных", воодушевлять горцев и возвеличивать власть имамов. Сосредоточив в своих руках все дело образования, духовенство оказывало огромное влияние на умы подрастающего поколения, воспитывало детей и молодежь в духе непримиримой вражды к противникам ислама и шариата.

Как свидетельствует приставленный к пленному имаму в Калуге царский полковник А.Руновский, Шамиль не был сторонником женского образования и считал, что девочек не следует обучать письму. Он подчеркивал, что умение писать способствовало бы росту распутства. Запретив женщинам учиться письму, он, по его словам, "отнял у женщин возможность нарушать целомудрие"(17). Шамиль отмечал, однако, что сам он не ввел здесь ничего нового, а руководствовался сочинениями некоторых муштаидов(18) и что это "принадлежность суннета"(19).

После подавления антиколониального, освободительного движения горцев и окончательного присоединения Дагестана к России царские власти не ввели каких-либо формальных ограничений для функционирования мусульманских школ. Однако их критика, неприятие приемов и методов обучения и воспитания в мактабах и мадраса вполне поощрялись. Областная военная администрация и начальники округов осуществляли надзор за деятельностью учебных заведений. Мусульманские школы рассматривались ими как рассадники фанатизма и религиозной нетерпимости.

В отчете, относящемся к 1869 г., военный начальник Дагестанской области писал, что в примечетских школах и мадраса "кладутся семена религиозной нетерпимости и фанатизма и той непримиримой вражды и ненависти к неверным, проявления которых в разных видах мы видели и, вероятно, еще увидим не раз в разных частях Кавказа"(20).

Скудность статистического материала не позволяет проследить достоверно динамику количества примечетских школ вплоть до начала 90-х годов XIX в. Некоторые начальники округов в своих ежегодных отчетах военному губернатору вплоть до 1892 г., когда обзоры Дагестанской области стали регулярно издаваться в Темир-Хан-Шуринской типографии, вообще не приводят каких-либо статистических сведений о мусульманских школах, ограничиваясь констатацией факта их существования(21).

Правда, в 1890 г. в Самурском округе было зарегистрировано 82 примечетские школы, в которых обучалось 804 человека(22), а в Аварском округе - 65 с 246 учащимися мужского пола(23).

По данным отчета военного губернатора, в 1892 г. в Дагестанской области насчитывалось 646 мусульманских примечетских школ с 4306 учащимися(24). В последующие годы число мусульманских школ в области изменилось незначительно. В 1899 г. их стало 588, а учащихся в них - 4126(25).

К сожалению, ни материалы отчетов начальников округов и обзоров Дагестанской области, ни другие данные официальной дореволюционной статистики не уточняют, сколько было среди мусульманских школ мактабов и какова была численность мадраса. Об этом можно лишь составить представление по другим, косвенным данным и свидетельствам, к которым и приходится обращаться исследователям. Скорее всего, мадраса в Дагестане было, как и в предыдущий период, сравнительно немного. Они имелись в крупных селениях, в основном при больших или, иначе говоря, главных мечетях, в которых служили высокообразованные по традиционным понятиям кадии и муллы. При этом на каждые 10-15 мактабов приходилось одна мадраса. Следует, однако, оговориться, что сеть школ обоих типов, их соотношение в различных округах были неодинаковы.

Если говорить о половом составе учащихся мусульманских школ, то к концу XIX в. он претерпел некоторые изменения. Несколько возросло число учащихся-девочек, однако по-прежнему подавляющее большинство составляли мальчики. В 1899 г. в мусульманских примечетских школах девочек было всего 10,7%(26). Если в некоторых округах, таких, как Темир-Хан-Шуринский, Кайтаго-Табасаранский, Самурский, Андийский, девочки составляли в отдельные годы от 10 до 22% общей численности учащихся, то в других - Аварском, Даргинском, Казикумухском - их не было вовсе или обучались единицы.

Не изменились принципиально и материальные условия существования учебных заведений, система обучения и методы преподавания в школе.

В связи с включением Дагестана в общероссийскую экономическую и политическую систему, зарождением капиталистического уклада и развитием товарно-денежных отношений усилилась потребность в совершенствовании системы просвещения. Такие попытки предпринимались и в сфере традиционного мусульманского образования. В 90-е годы XIX в. в кавказской периодической печати появился ряд материалов, в которых содержался призыв осовременить учебные планы и программы, методы преподавания в мактабах и мадраса.

Примечательна в этом отношении передовая статья в газете "Кавказ" за 12 сентября 1893 г., озаглавленная "Мусульманское духовенство и народные школы". В статье говорится, что "духовные училища (мадраса) и начальные училища при мечетях (мактабы) до сих пор остаются в прежнем положении, и в них не только не проникло преподавание русского языка, но в мечетские школы не проник еще, насколько известно, даже звуковой метод преподавания грамоты, значительно облегчающий труд усвоения ее детьми и много сокращающий время, употребляемое при старом, притупляющем, буквенном способе..."(27).

В этой статье и появившихся вслед за ней материалах при определенной тенденциозности оценок деятельности Мадраса и мактабов нашли отражение взгляды представителей возникшего под влиянием развития капиталистических отношений реформаторского движения в сфере традиционного образования в мусульманских районах России.

Авторы публиковавшихся в "Кавказе" материалов предлагали осуществить ряд мер по усовершенствованию примечетской школы, методов и приемов обучения в ней. По мнению некоторых из них, в таком совершенствовании особенно нуждались мактабы. А.О.Черняевский считал, например, что совершенствование мактабов должно заключаться в "применении новейших методов преподавания, в организации правильного курса обучения, а также в улучшении гигиенических условий"(28). Он предлагал ввести в этих школах "преподавание арифметики и, где можно, русского языка". Ведь учат же в большинстве мактабов (закавказских) персидскому языку, писал он, почему же не обучать детей русскому языку, "более нужному им в жизни и по более разумно составленным учебникам"(29).

В начале XX в. сеть мусульманских школ не претерпела значительных изменений. По данным ежегодных обзоров Дагестанской области, в 1902 г. здесь насчитывалось 644 примечетские школы, в которых обучался 5581 учащийся, в 1905г. - 833 школы с 5555 учащимися, в 1911г.- 631 школа, 5790 учащихся и в 1913 г. - 766 школ, 6727 учащихся(30). Почти не изменилось и соотношение численности мальчиков и девочек, обучавшихся в школах. В 1913 г., например, девочки составляли 10,6% общего числа учащихся примечетских школ(31).

По численности примечетских школ и обучавшихся в них детей Дагестан, как и в XIX в., значительно превосходил соседние мусульманские районы Северного Кавказа и не без основания считался поставщиком кадров духовенства для всего Восточного Кавказа.

Как отмечалось, новые социально-экономические, общественно-политические и духовные реалии начала XX в. сказались и на дагестанской мусульманской школе. Новое реформаторское течение, возникшее во многих мусульманских окраинах Российской империи, затронуло и дагестанскую школу. Суть этой реформы сводилась к тому, чтобы, сохранив в основе традиционное мусульманское содержание образования, ввести в школах преподавание светских дисциплин. Эта была своеобразная попытка приспособить мусульманскую школу к потребностям новых, нарождающихся производственных отношений, меняющихся реалий.

В отличие от обычных примечетских школ новые школы стали называть "новометодными". Однако в Дагестане новометодные школы не получили широкого распространения, причем возникшие в начале XX в. "школы нового типа", согласно свидетельству официальных властей, по существу "мало чем отличались от мечетских". В 1908 г. в области имелось 8 новометодных школ и все они находились в Темир-Хан-Шуринском округе. В этих школах обучалось 586 учащихся, из них 116 девочек. Во всех новометодных школах работали 16 учителей. Они обучали своих учеников чтению и письму на арабском (в некоторых школах и на турецком) языке, а также четырем действиям арифметики. Официальный документ того времени дает следующую характеристику Карабудахкентской мусульманской школе "нового типа": "Школа открыта в 1905 г. Обучаются в ней 62 мальчика и девочки. Главный предмет обучения в школе - чтение и письмо по-турецки; курс обучения для детей старшего школьного возраста - от 14 до 15 месяцев, а младшего возраста - от 2 до 3 лет. Школа помещается в доме учителя, который для усовершенствования ездил на 6 месяцев в Мадраса "Султан-фати" в Константинополе... Все учебники изданы в Константинополе, за исключением одного, изданного в Бахчисарае"(32).

В 1905 г. по инициативе представителей местной светской интеллигенции и областного чиновничества, с разрешения кавказского наместника в Темир-Хан-Шуре было создано "Общество просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области". Оно в первые же месяцы своей деятельности высказалось за реформу примечетской школы. В докладе правления на собрании членов этого общества 26 марта 1906 г. говорилось, что дело народного образования в области "пошло бы вперед большими шагами, если бы в мечетских школах преподавались сверх арабского языка и Закона Божьего (мусульманского вероучения. - Г. К.) также и общеобразовательные предметы. Преподавателями в них должны быть, разумеется, муллы или кадии, получившие современную воспитательно-педагогическую подготовку"(33).

Для обеспечения мусульманских школ "опытными учителями", а селения - "просвещенными кадиями" правление общества предлагало открыть "мусульманскую духовную учительскую семинарию". В нее должны были принимать наиболее способных учеников примечетских школ по решению сельских обществ(34).

Однако надежда общества на организацию мусульманской духовной учительской семинарии не осуществилась. Дело ограничилось открытием в октябре 1906г. "общежития-мадраса" в Темир-Хан-Шуре на 12 мальчиков- "по одному человеку от каждой народности, населяющей Дагестанскую область", и 4 мальчиков, содержавшихся в нем за счет родителей. Кроме того, была открыта русско-мусульманская начальная школа, в которой помимо живущих в общежитии обучалось 10 приходящих учеников(35). В последующие годы число учащихся этой школы несколько возросло. В нее стали принимать и девочек. По сведениям полицмейстера г. Темир-Хан-Шуры, представленным в канцелярию военного губернатора Дагестана, в 1913 г. в школе обучался 91 учащийся, из них 29 девочек(36).

В отличие от обычных примечетских новометодные школы могли открываться только с официального разрешения властей. Царские власти считали, что эти учебные заведения должны находиться под более пристальным надзором, чем старые примечетские школы, и не только потому, что они являлись продуктом развития на мусульманских окраинах России капиталистических отношений. Царизм опасался, что новые школы, получившие распространение в Крыму, в мусульманских районах Поволжья и на Северном Кавказе, могут стать рассадником антирусской агитации и турецкого влияния. Властям хорошо было известно, что во многих новометодных школах занимались по учебникам, изданным в Константинополе, а значительная часть преподавателей прошла подготовку в Турции и впоследствии ездила в эту страну для повышения квалификации.

В архивах сохранилось немало документов, в которых содержатся указания властей о тщательном надзоре над новометодными школами Дагестана, предоставлении сведений о характере и направлении их деятельности. Так, в циркуляре канцелярии Кавказского наместника от 23 октября 1913 г. предлагалось "представить сведения относительно тех из новометодных мактабов и мадраса, кои по числу учащихся или по популярности среди магометан представляются наиболее заслуживающими внимания"(37). Циркуляр требовал сообщать, "не поступало ли к местным властям каких-либо неблагоприятных данных о направлении той или иной школы или отдельных преподавателей и, в утвердительном случае, в чем именно таковые заключались и послужили ли они к возбуждению о подлежащих лицах административного или уголовного преследования"(38).

В общей массе религиозных школ новометодные мактабы и мадраса составляли даже накануне Октябрьской революции относительно небольшой процент. Число учащихся в этих школах не превышало 10% численности обучавшихся в обычных примечетских школах. В большинстве округов области официально зарегистрированных новометодных школ не было.

В исторической и историко-педагогической литературе встречаются самые различные, подчас крайние оценки мусульманских школ. Зачастую место и роль этих школ характеризовались без учета исторических условий, уровня развития дагестанского общества рассматриваемого периода. В результате не делалось никаких различий между конфессиональными школами средневековья и школами конца XIX - начала XX в. Некоторые авторы, писавшие о мусульманских школах как в XIX в., так и в послеоктябрьский период, вовсе отрицали какую-либо положительную роль их в подъеме общекультурного уровня населения. По существу, игнорировалось, что до присоединения Дагестана к России примечетские мусульманские школы являлись единственными очагами распространения грамотности среди населения. Забывалось и то, что в этих школах горские дети обучались чтению и письму на арабском языке, а в мадраса получали в доступных пределах и знания по астрономии, географии, логике, мусульманскому правоведению и другим дисциплинам.

Людьми, получившими образование на арабском языке, была создана местная письменность - аджам, которой пользовались в Дагестане на протяжении многих десятилетий, вплоть до 1928 г., когда был введен новый, латинизированный алфавит. Мусульманская арабоязычная школа в широком смысле выпестовала не одну плеяду выдающихся дагестанских ученых, получивших широкую известность не только в Дагестане и России, но и в странах мусульманского Востока.

С другой стороны, нельзя отрицать определенный консерватизм системы традиционного мусульманского образования Дагестана, господство в примечетских школах схоластических методов преподавания, ограничивавших их образовательные функции и возможности. Учителя мусульманских школ, в большинстве своем не обладавшие необходимой общеобразовательной и педагогической квалификацией, оказались не готовыми к восприятию новых веяний в школьном образовании, связанных с современными достижениями науки и педагогической практики.

Положение конфессиональной школы, в том числе и мусульманской, в корне изменилось после Октябрьской революции 1917 г. В январе 1918 г. Советское правительство приняло декрет "Об отделении церкви от государства и школы от церкви", в котором говорилось: "Школа отделяется от церкви. Преподавание религиозных вероучений во всех государственных и общественных, а также частных учебных заведениях, где преподаются общеобразовательные предметы, не допускается"(39).

В Дагестане этот декрет был проведен в жизнь не сразу. Новая власть считалась с высокой религиозностью местного населения и влиянием мусульманского духовенства. Кроме того, принималось во внимание, что многие представители духовенства поддержали дагестанских большевиков в борьбе против интервентов и белогвардейских войск Деникина.

Впервые вопрос об отделении церкви от государства и школы от церкви (мечети) официально был поставлен на I дагестанской партийной конференции в ноябре 1921 г. Однако органы государственной власти республики в том году решения не приняли. Как свидетельствует бывший в 20-е годы наркомом просвещения ДАССР А.Тахо-Годи, "советская школа в Дагестане ряд лет изживала из своих недр Коран и примерно к 1924 г. его изжила, сохранив еще в своих стенах бывших, пытающихся перевоспитаться, адептов Корана, учителей-арабистов"(40). Еще в 1925 г. на совещании по народному образованию, писал А.Тахо-Годи, ставился вопрос о преподавании Корана в школе, и настроение значительных слоев населения было за преподавание Корана(41).

Наряду с новыми, советскими школами в Дагестане вплоть до конца 20-х годов продолжали функционировать, правда сокращаясь численно, примечетские школы и мадраса. Еще в 1925 г. их количество было значительным. В них обучался 11 631 учащийся(42).

На X дагестанской партийной конференции в апреле 1929 г. приводились данные, с оговоркой, что они не полные, из которых явствовало, что в округах имелось 2 тыс. мечетей, 3391 духовное лицо (кадии, будуны, муллы) и 323 мусульманские школы с 4570 учащимися(43).

Однако на рубеже 1920-30-х годов, с началом форсированного введения всеобщего обязательного начального обучения детей, сеть мусульманских школ и мадраса стала резко сокращаться, а затем вовсе перестала существовать. Усилилось преследование духовенства по обвинениям, часто надуманным, в сопротивлении политике партии и советской власти, подрывной деятельности. Многие представители мусульманского духовенства были репрессированы. Хотя и не существовало официально принятого закона, запрещающего функционирование мечетей, они стали закрываться, так как боязнь преследований и репрессий вынуждала духовенство отказаться от несения службы. Много мечетей было разрушено, часть заняли под клубы, музеи, склады и другие культурные и хозяйственные нужды. Было уничтожено, расхищено или пришло в негодность огромное количество духовной литературы.

Суровые условия жесточайшей войны с фашистской Германией, лишения и страдания, материальные трудности, гибель близких на фронте привели к росту религиозности населения. Вместе с тем в период суровых испытаний верующие, духовенство, в том числе и мусульманское, продемонстрировали высокий моральный дух, патриотизм, готовность к жертвам во имя защиты Отечества. Своей проповеднической деятельностью, материальными пожертвованиями, непосредственным участием в трудовых и ратных буднях духовенство способствовало достижению победы Советского Союза над фашистским агрессором.

Это не осталось не замеченным советским государственным и партийным руководством. Почти сразу после достижения коренного перелома в ходе Великой Отечественной войны оно обсуждало с руководством Русской православной церкви вопросы расширения сферы деятельности духовенства в рамках существующих законов, подготовки служителей культа в соответствующих конфессиональных учебных заведениях. В первые послевоенные годы такие учебные заведения открылись и в ряде мусульманских регионов страны. Однако их было еще мало, и лишь немногие желающие получить духовное образование могли учиться в этих учебных заведениях.

Положение кардинально изменилось во второй половине 1980-х - 90-е годы в связи с осуществлением перестройки всех сфер общественно-политической, экономической и духовной жизни, проведением радикальных реформ. В эти годы в Дагестане были восстановлены и вновь построены сотни мечетей, возродилась и сеть мусульманских учебных заведений. В дагестанском обществе все более широкое распространение получили исконные мусульманские религиозные традиции, активизировалась деятельность мусульманского духовенства. Следует, однако, признать, что его влияние на население и роль в морально-нравственном оздоровлении общества, укреплении мира и согласия между людьми, утверждении принципов справедливости пока не адекватны численному росту служителей культа и религиозных учреждений.

Нам представляется, что духовенство, в частности мусульманское, еще недостаточно преуспело в своей проповеднической деятельности, направленной на искоренение растущей преступности, алкоголизма, наркомании, половой распущенности, межнациональных конфликтов, в пропаганде активного производительного, творческого труда.

Примечания

(1)  Шихсаидов А.Р. Ислам в средневековом Дагестане. Махачкала, 1969.

(2)  Гаджиев М.Г., Давудов О.М., Шихсаидов А.Р. История Дагестана. Махачкала, 1996, с. 217-232, 334-348.

(3)  Генко А.Н. Арабский язык и кавказоведение. - Труды второй сессии ассоциации арабистов. М.-Л., 1941, с. 99-100.

(4)  Там же.

(5)  Форфоровский С. Дагестанская мусульманская школа. - Журнал Министерства народного просвещения. 1915, ноябрь, с. 18-19.

(6)  Там же, с. 19.

(7)  Туземец. Грамотность в горах Дагестана. - Этнографическое обозрение. 1900. N 1,с. 100.

(8)  Услар П.К. Этнография Кавказа. Абхазский язык. Тифлис, 1887, с. 3-4.

(9)  Журнал Министерства народного просвещения. 1892; ноябрь, с. 28.

(10)  Туземец. Грамотность в горах Дагестана, с. 117.

(11)  Омаров А. Воспоминания муталима. - Сборник сведений о кавказских горцах (ССКГ). Вып. I. Тифлис, 1868, с. 23.

(12)  Военный сборник. Т. XXIII. СПб., 1862, с. 377.

(13)  Акты, собранные Кавказской археографической комиссией. Т. XII. Тифлис, 1902, с. 1415.

(14)  Вердеревский Е.А. Плен у Шамиля. Ч. П. СПб., 1856, с. 40.

(15)  Военный сборник. Т. XXIII, с. 362.

(16)  Там же.

(17)  АКАК. Т. XII, с. 1456.

(18)  Муштаид, муштахид (араб.) - достигший высшей степени знания в юридических, богословских науках. Верхушка сословия богословов-законоведов, которые могут высказываться по вопросам религии и права и давать юридические заключения.

(19)  Суннет, сунна (араб., "образ действий", "поведение") - мусульманское священное предание, изложенное в рассказах (хадисах) о поступках и изречениях пророка Мухаммеда.

(20)  Отчет о состоянии Дагестанской области за 1869 год. Темир-Хан-Шура, 1869, с. 71.

(21)  ЦГА РД. Ф. 2, оп. 1, д. 4, л. 1, 4, 5 и др.

(22)  Там же, л. 46.

(23)  Там же, д. 5, л. 35.

(24)  Обзор Дагестанской области за 1892 г. Темир-Хан-Шура, 1893, с. 62.

(25)  Памятная книжка и адрес-календарь Дагестанской области на 1901 г. Темир-Хан-Шура, 1901, с. 22, 23.

(26)  Там же.

(27)  "Кавказ". 12.09.1893.

(28)  Кавказ. 06.10.1893.

(29)  Там же.

(30)  Обзоры Дагестанской области за 1902, 1905, 1911 и 1913гг. Темир-Хан-Шура, 1903, 1907, 1912, 1915 (табл. 19,20,21).

(31)  Обзор Дагестанской области за 1913 г. Темир-Шах-Шура, 1915 (табл. 19).

(32)  ЦГА РД. Ф. 2, оп. 2, д. 171, л. 23.

(33)  Протокол общего собрания "Общества просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области", состоявшегося 26 марта 1906 г. Темир-Хан-Шура, 1907.

(34)  Там же.

(35)  Отчет о деятельности Общества просвещения туземцев-мусульман Дагестанской области за время открытия общества с 25 октября 1905 г. по январь 1907 г. Темир-Хан-Шура, 1907, с. 16.

(36)  ЦГА РД. Ф. 2, оп. 2, д. 148, л. 13.

(37)  Там же, л. 2.

(38)  Там же.

(39) Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства. 1917-1918 гг. N 18, с. 263.

(40) Тахо-Годи А. Борьба за советскую школу в Дагестане. - Просвещение национальностей. 1931, N 1, с. 55.

(41)  Там же.

(42)   Резолюции первого совещания и материалы по агитработе. Махачкала. 1925, с. 17.

(43)  ГА РД. Ф. 1 (п.), оп. 10, д. 9, л. 87.

2001