Бывшая заложница в Беслане заявила, что насчитала 70 террористов

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Сегодня, 12 июля, в Верховном суде Северной Осетии продолжился процесс по делу Нурпаши Кулаева, участника захвата школы №1 в Беслане. Ему инкриминируется ряд преступлений, в том числе таких тяжких, как терроризм, убийство, нападение на работников правоохранительных органов. Его защищает адвокат Альберт Плиев. Никто из допрашиваемых сегодня лицо Кулаева не припомнил. Весь процесс обвиняемый молча смотрел в пол, а когда спрашивали, сухо отвечал на вопросы. Журналисты даже охарактеризовали этот процесс так: "Кулаев спит - суд идет". Бесланские женщины считают, что Кулаев все знает, но молчит.

Лариса Томаева, потерпевшая в ходе попросила "забыть о цифре 32", имея в виду количество захватчиков: "Их было около 70 человек. Только в зале дежурили 25-30. И о двоих шахидках забудьте, только я видела троих, двое в серых балахонах, одна в черном. Когда по радио Лев Дзугаев (бывший начальник информационно-аналитической службы при президенте РСО - Алании, затем был назначен на пост министра Культуры Северной Осетии - прим. КУ) назвал цифру 320 (заложников - прим. КУ), боевикам действительно было нас жалко".

Кроме того, по словам Томаевой, у боевиков был снаружи осведомитель. "И вообще, где те, кого поймали вместе с Кулаевым, где те трое?" - сказала Томаева, пояснив, что после взрывов еще долго оставалась в спортзале, потому что боялась выбраться, над головой летали пули. Когда она наконец оказалась в душевой, она увидела, как по коридору школы выводили трех боевиков с черными мешками на голове". "Ведь там не только Кулаева поймали, где же те трое?" - цитирует слова Томаевой "Газета.Ru".

О количестве боевиков рассказала также майор милиции Л. Дудиева: "Первого сентября я с напарником должна была проверить школу, все ли там безопасно. Я пришла пораньше, и пока шла линейка, я осматривала помещения. Тут выстрелы, переполох, всех загоняют в школу. Я побежала на второй этаж, так как там только был телефон. Но на втором меня уже поджидали боевики, они оттолкнули меня. Боевики в школе были с ночи, я уверенна. И их было не меньше 70 человек".

Следующий вызванный в суд на допрос потерпевший Владимир Томаев утверждает, что в конце августа видел у входа в школу незнакомых мужчин с военными ящиками: "Я живу у школы, и как-то, проходя с соседом мимо, заметил, что у парадного входа в школу сидят незнакомые люди, человек шесть. Возле них лежали военные длинные ящики, тоже примерно штук шесть. На наш вопрос они ответили, что в ящиках шпатлевка".

На процесс по делу Кулаева сегодня приглашали директора школы. Но, как сообщает корреспондент телекомпании НТВ, четвертый раз, сославшись на плохое самочувствие, она так и не пришла. Участники процесса хотели услышать директора, а получилось, что услышали от других о ее бездействии. "Директор говорила нам: "У нас положение и так плохое, а вы все усугубляете. Как вам не стыдно, вы меня позорите". Она нас постоянно унижала, называла баранами", - сообщила Лариса Томаева. Татьяна Кузнецова добавила: "Дети просили её: "Лидия Александровна!", - кричали ей. Она сказала: "Никто меня не зовите, я никому ничего не буду помогать".

Татьяна Кузнецова, которая с двумя детьми оказалась в заложниках, заявила: "Пищу не давали вообще, вода до нас не доходила, мы сидели в глубине зала. Они говорили, что воду мало дают, чтоб мы в туалет меньше бегали". "Второго числа боевики резко изменились, стали злыми, стреляли, кричали до хрипоты. Затем, третьего раздались взрывы. Одного сына я выкинула в окно, затем вернулась искать другого. Он весь был в крови, его задавило досками, которые от взрыва обрушились на него. Но он выжил", - цитирует слова Кузнецовой корреспондент "Кавказского узла".

На вопрос представителя потерпевших Таймураза Чеджемова о том, как заложники отнеслись тому, что бывший президент Северной Осетии Александр Дзасохов "не пришел на переговоры с боевиками", Кузнецова с иронией ответила: "Ну, конечно, таких как мы много, а Дзасохов один, его же беречь надо. Знаете, после того, как боевики поняли наше жалкое положение, что мы на самом деле никому не нужны, они как-то с жалостью к нам стали относиться. Говорили, оружия у нас много, мы никого не убьем".

Л. Томаева плача рассказала суду о пережитом в школе кошмаре: "Иногда мои дети начинали меня теребить, просили воды. У меня был один метод: надаю им по щекам, они поплачут и заснут. Вы бы видели отчаяние в глазах мужчин, которых выводили. Они знали, куда их ведут. Их поднимали с толпы сидящих, и Ходов (участник захвата школы, - прим.КУ) говорил им: "Ты, ты и ты, выходите". Полковник при мне заявил, что всю его семью перебили, и теперь ему все равно. Другой боевик сказал нам: "С ваших аэродромов нас бомбят, в ваших тюрьмах сидят наши люди". И обвиняли они в этом наших детей. А дети все повторяли, когда же дядя Дзасохов придет и спасет нас. А третьего всем стало все равно. Мы потихоньку сходили с ума, переставали на что-либо реагировать. Я уже хотела одного: хоть бы рвануло, и мы бы ничего не почувствовали".

"Я со всей ответственностью говорю, многие сгорели заживо, - заявила в суде Лариса Томаева. - Люди не могли подняться, потому что были ранены, не могли встать и горели заживо. Затем, под шквальным огнем местные ополченцы вынесли моих детей. А я все сидела, не могла себя пересилить, не могла бежать по трупам через зал.".

"Что, трудно руки за головой держать? А мой народ так руки 12 лет держит",- сказал мне один из боевиков, - начал свой рассказ один из двух сбежавших со школы мужчин Аслан Козаев. - Часов в пять первого сентября меня и еще двоих подняли, завели в кабинет, где валялись расстрелянные трупы восьми мужчин.  Нас заставили ломать окна, взламывать полы и выбрасывать расстрелянных. Я не помню, что было под полами, мы ничего оттуда не достали. Тогда я понял, что это единственная возможность бежать. Трупы, которые мы выбрасывали, были изуродованные, расстрелянные в упор. Даже террористы вышли, они не смогли на это смотреть, как будто боялись. Тогда я и выпрыгнул".

В результате теракта в Беслане 3 сентября 2004 года погибли 330 человек: 317 заложников, один житель Беслана, который принимал участие в спасении заложников, а также два работника МЧС и 10 сотрудников спецназа России.