Михаил Трепашкин: мой приговор - месть ФСБ за попытку расследования взрывов домов в Москве и теракта в "Норд-Осте"

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Освобожденный условно-досрочно известный правозащитник, адвокат, бывший сотрудник ФСБ Михаил Трепашкин благополучно вернулся домой. По убеждению Трепашкина, его уголовное дело было сфабриковано с целью не допустить его к независимому расследованию взрывов домов в Москве в сентябре 1999 года и теракта в "Норд-Осте" в октябре 2002 года. Также, по его убеждению, к фабрикации его дела причастно руководство ФСБ России.
 
"Мое глубокое мнение, что это, прежде всего месть за то, что я выступал против нынешнего руководства ФСБ, Патрушева, - заявил корреспонденту "Кавказского узла" Михаил Трепашкин сразу по возращению домой. - Я считаю, что это тот человек, который не способен обеспечить безопасность граждан нашего государства. Это человек, который по своим нравственным аспектам, если его попросят что-то страшное совершить, он и страшное совершит".

Трепашкин еще до взрывов домов в Москве в 1999 году критиковал главу ФСБ Николая Патрушева, но "когда появились взрывы домов и он (Патрушев - прим. КУ) знает, что я все равно копну и эти материалы обнародую, которые и ему и всем тем, кто заказывал всю эту музыку, конечно, это было как красная тряпка на быка".

"Однозначно была поставлена задача - любыми путями привлечь. Тем более, бумага, которая находилась в уголовном деле, по которому меня сейчас условно-досрочно освободили, там прямо в первых страницах тома лежит, что я, якобы, по поручению Березовского и Литвиненко (бывший сотрудник ФСБ, получил политическое убежище в Великобритании - прим.КУ) и которые обратились ко мне, что бы я, защищая интересы потерпевших, собирал компромат на руководство ФСБ, - продолжает Трепашкин. - И, следовательно, любыми путями меня к этому делу не пускать. Они считали, что если я туда влезу, то обязательно обнародую те материалы, которые опять будут довольно таки резко бить по авторитету и вообще по той политике, которую они проводят в области безопасности".

Напомним, что Московский окружной военный суд приговорил Трепашкина к четырем годам в колонии-поселении. Трепашкин был признан виновным по статье 283 Уголовного кодекса (УК) РФ - разглашение гостайны без признаков государственной измены и ч.1 ст. 222 УК РФ - незаконном хранении боеприпасов. Однако позже Мосгорсуд отменил приговор и прекратил дело по обвинению в незаконном хранении боеприпасов, оставив в силе приговор о разглашении гостайны. Все это время Трепашкин содержался в СИЗО и позже был этапирован к месту отбывания наказания. Суд Нижнего Тагила, где в последнее время содержался Михаил Трепашкин, по его ходатайству и при поддержке руководства колонии освободил Трепашкина условно-досрочно. Михаил Трепашкин находился под стражей с 1 декабря 2003 года.

Трепашкин заявил корреспонденту "Кавказского узла", что не согласен и с обвинением в разглашении гостайны. По его словам, на тех документах, которые он передал бывшему сотруднику ФСБ Шебалину не стояло никаких грифов секретности. "Я передал так называемое справку по делу оперативного розыска (ДОР) "Братаны". В нем проходили лица, наряду с другими, которые могут быть причастны к "Норд-Осту", потому что они ранее пересекались с Абдуллой, который появился перед "Норд-Остом" в Москве, - рассказывает Трепашкин. - Просто, как связи этого Абдуллы". По словам Трепашкина, те лица, которые проходили по ДОРу были связаны с преступной чеченской группировкой, орудовавшей на западе Москвы, которая в свою очередь была также связана с Абдуллой. Однако, по словам Трепашкина, судья при вынесении приговора не учел, что ДОР относится к служебной, а не государственной тайне. Остальные документы, которые, по мнению Трепашкина, появились в его уголовном деле значительно позже, то есть были "подкинуты", также относятся к разряду служебной, а не государственной тайны.

После вынесения приговора, согласно закону, Михаил Трепашкин мог подать заявление о представлении на условно-досрочное освобождение, так как уже отбыл более одной трети наказания. Но его несколько раз переводили из одного следственного изолятора в другой, срывая тем самым рассмотрение этого дела по существу. После многочисленных жалоб он был переведен в 13-ою колонию в Нижнем Тагиле, предназначенную для отбытия наказания бывшими сотрудниками правоохранительных органов и силовых структур.

"Сразу по прибытии меня вопреки всем законам поместили в штрафной изолятор на 13 суток, хотя я даже нарушить ничего не мог успеть, даже если бы этого хотел, - вспоминает Трепашкин. - На мой вопрос: "За что?" мне ответили, что у них такая процедура, во время которой они проверяют, что за человек. После 13 суток я был переведен в 10 отряд, это бывшая "расконвойка", которая сейчас называется колония-поселение. Там я повредил ногу и был распределен на работу в штаб и вновь подал заявление на условно-досрочное освобождение". Трепашкин заявил, что он до последнего времени не верил, что его ходатайство будет удовлетворено. "Но меня поддержало руководство колонии, которое внимательно ознакомилось с моим делом, да и не хотело иметь лишних жалоб, которые я бы обязательно писал, если бы мое ходатайство не было удовлетворено, - говорит Трепашкин. - При этом 13-я колония славится тем, что там всегда будет так, как того хочет руководство. Если оно не захочет отпустить, то найдет кучу юридически грамотных возможностей отказать. Меня руководство поддержало". По словам Трепашкина, ФСБ просто "не уследило за моей просьбой, иначе бы попыталось помешать. Но система управления исполнения наказаний - это государство в государстве, им сложно что-то указать".

По словам Трепашкина, он обязательно продолжит не только адвокатскую, но и правозащитную деятельность. "После того, что я увидел в тюрьмах, когда в камере на 8 человек содержится более 20, когда сидит 30 процентов абсолютно невиновных людей, а остальные 70 вполне могли бы получить наказание не связанное с лишением свободы, когда над людьми издеваются, как хотят, все кому не лень - я просто не могу остаться в стороне, - говорит он. - Тем более, что у меня есть обязательства и перед теми моими клиентами, которые не получили юридической помощи из-за моего незаконного ареста и осуждения. На основании собственного опыта я уже подготовил поправки и в Уголовно-процессуальный кодекс (УПК), и в Уголовный кодекс, и в ряд других. И буду добиваться внесения их в Госдуму и принятие, в конце концов. Они меня не сломили!"