"Обязательство помнить". Маджлис алимов у Ахульго
Несколько дней назад в своей френдленте на фейсбуке обратила внимание на новость из Дагестана.
6 сентября возле села Ашильта Унцукульского района состоялся маджлис алимов, приуроченный к событиям июля-августа у Ахульго 1839 года. Такие маджлисы проводятся уже не первый год при поддержке ДУМ РД, собирают известных учёных-богословов, имамов и алимов со всего Дагестана. Меня зацепила инфа о том, что на маджлисе 2014 года были показаны театральные сценки о жизни имама Шамиля и его мюридов.
Напомню, что битва у Ахульго, вернее 80 дневная осада Ахульго, - одно из трагических событий Кавказской войны. Ахульго , расположенный на двух огромных утёсах, разделённых ущельем реки Ашильта и омываемых с трёх сторон водами Андийского Койсу, в 1830-е стал ставкой и опорным пунктом имама Шамиля.В 1839 г. командование российского Отдельного Кавказского корпуса решило нанести удар по крепости Ахульго, осада длилась 80 дней, было предпринято три штурма, и в результате последнего из них крепость с огромными потерями с той и другой стороны была взята.
Маджлисы у села Ашильта, собирающие тысячи человек, и особенно театральные сценки из жизни имама Шамиля интересны с позиций темы исторической памяти, ее актуализации и конструирования на современном Кавказе. Почему именно сейчас народами Кавказа настойчиво вспоминается эпоха героев Кавказской войны, им ставятся памятники и мемориальные камни в селах и городах? Что влечет тысячи людей к Ахульго, чтобы вместе, в коллективной молитве вспомнить события 175- летней давности?
Мне показалось интересным то, что писал, анализируя причины всплеска интереса к прошлому и формы проявления коллективной памяти, Пьер Нора (Pierre Nora) - историк, издатель, член Французской Академии, составитель семитомного издания «Leslieuxdemémoire» («Места памяти», 1984-1986) и ставший классиком, задавшим тон в обсуждении тематики исторической памяти и мест памяти. Возможно, почитать Нора еще раз - это очень кстати...
«Мир затопила нахлынувшая волна вспоминания, прочно соединив верность прошлому (…) с коллективным сознанием и индивидуальным самосознанием, с памятью и идентичностью». («Всемирное торжество памяти»)
«Над будущим нависла отныне абсолютная неопределенность. И эта неопределенность ставит перед настоящим - которое обладает небывалыми техническими возможностями сохранения - обязательство помнить.
Мы не знаем, что нужно будет знать о нас нашим потомкам, чтобы разобраться в самих себе. И эта невозможность предвидеть будущее ... ставит перед нами обязательство благоговейно и неразборчиво собирать любые видимые знаки и материальные следы, которым предстоит (может быть) стать свидетельствами того, что мы есть или чем мы были». («Всемирное торжество памяти»)
«Мы больше не живем в нем ( в прошлом - НН), оно говорит с нами лишь через оставленные им следы (...), потому что в них скрывается секрет того, что мы есть, нашей «идентичности». У нас нет больше общей почвы с прошлым. Мы можем обрести его лишь через реконструкцию - с помощью документов, архивов, памятников». («Всемирное торжество памяти»)
«Вырвано с корнем все то, что еще сохранялось из пережитого в тепле традиций, в мутациях обычаев, в повторениях пришедшего от предков, под влиянием глубинного исторического чувства. (…) О памяти столько говорят только потому, что ее больше нет. Интерес к местам памяти, где память кристаллизуется и находит свое убежище, связан именно с таким особым моментом нашей истории». (Франция-память / П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М. Винок. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999)
«Места памяти — это останки. (…) Это то, что скрывает, облачает, устанавливает, создает, декретирует, поддерживает с помощью искусства и воли сообщество, глубоко вовлеченное в процесс трансформации и обновления, сообщество, которое по природе своей ценит новое выше старого, молодое выше дряхлого, будущее выше прошлого. Музеи, архивы, кладбища, коллекции, праздники, годовщины, трактаты, протоколы, монументы, храмы, ассоциации — все эти ценности в себе — свидетели другой эпохи, иллюзии вечности. Отсюда — ностальгический аспект проявлений почтения, исполненных ледяной патетики».(Франция-память / П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М. Винок. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999)
«Места памяти рождаются и живут благодаря чувству, что спонтанной памяти нет, а значит — нужно создавать архивы, нужно отмечать годовщины, организовывать празднования, произносить надгробные речи, нотариально заверять акты, потому что такие операции не являются естественными. Вот почему охрана меньшинствами спасенной памяти в специальных, ревностно оберегаемых центрах способна лишь накалить добела истину всех мест памяти». (Франция-память / П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М. Винок. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999)
«... Если воспоминания, которые они (места памяти — НН) заключают в себе, были бы действительно живы, в этих бастионах не было бы нужды. Если бы, напротив, история не захватила их, чтобы деформировать, трансформировать, размять и превратить в камень, они не стали бы местами для памяти. Именно такое движение туда и обратно составляет их суть: моменты истории, оторванные от течения истории, но вновь возвращенные ей. Уже не вполне жизнь, но еще и не вовсе смерть, как эти ракушки, оставшиеся лежать на берегу после отлива моря живой памяти». (Франция-память / П. Нора, М. Озуф, Ж. де Пюимеж, М. Винок. -СПб.: Изд-во С.-Петерб. ун-та, 1999
Фото с сайта islamdag. ru. Маджлис алимов у Ахульго