Остров Наргин: несомненный геноцид в СССР и гуманный лагерь до 17-го

Остров Наргин виден из Баку в ясную погоду. Мало кто на нем был, там нет ничего и туристам делать нечего.  С этим островом у старых бакинцев связаны тяжелые ассоциации. Слышал, что в советские годы когда в Медицинском институте не хватало человеческих костей для занятий по анатомии, преподаватели заказывали студентам достать с острова, договорившись с моряками, черепа и кости.  В годы сталинских репрессий на остров свозили репрессированных,  оттуда назад они не возвращались. А в первую мировую войну там содержались турецкие военнопленные и гражданские лица, взятые в плен в Турции.  Дождь и ветер обнажают массовые могилы, выбрасывая на поверхность останки.

 

В Живом Журнале нашел фотографии и статью от historykavkaz.  Полезно с ней ознакомиться тем, кому не нравятся мои мерзкие определения советского строя, всего что касается коммунистов и наследия тоталитаризма. Сравните условия жизни на острове до 17-го года и после, и сами ответьте на свои вопросы.

 

Вначале первой мировой войны, весной 1915 года, в период успешной военной кампании русской армии на турецком фронте, остров Наргин (неподалеку от Баку), где содержались турецкие военнопленные, описывался как вполне благоприятное место, где арестанты читают газеты и ловят рыбу, словом, не лагерь, а какой-то курорт с небольшими недостатками: 

«…Все постройки носят временный характер и едва ли окажутся пригодными для зимнего жилья, но обилие на месте камня и даровых рабочих рук дает возможность в случае надобности в короткий срок превратить их в постоянные, путем устройства каменных стенок.
…На каждого пленного полагается в сутки ½ фунта мяса и горячая пища два раза в день, на обед и на ужин. В следующей кухне идет раздача отличного белого хлеба. 

Выдают неограниченное количество. Сразу после прибытия пленные съедают до 6 фунтов на человека в сутки, но потом «въедаются» и доходят до обычной нормы, около 3 фунтов.

…Осмотрев кухни, мы направились к пленным офицерам, в числе коих есть три врача. Бараки их еще не готовы, и временно они помещаются в палатке. При нашем появлении офицеры, приветливо отдавая честь, окружили нас. Большинство молодежь, хорошо одетая в разнообразные военные наряды, все гладко выбриты и имеют молодцеватый вид, многие говорят по-французски, один из врачей недурно объясняется по-русски и служит товарищам переводчиком. 

…Больничных бараков 6 на 300 больных. Сейчас их нет, да вряд ли и может быть много в таком здоровом климате. Главный врач русский, помощники у него пленные турецкие врачи» (Титов Д. На Наргене. Газета «Каспий», 1915, №75, с.5).

В 1917 году, после буржуазно-февральской революции и падения царизма, были обнародованы вопиющие факты нечеловеческого содержания турецких военнопленных на острове Наргин, которые умирали от голода и безводия: 

«…Остров Наргин – это могила, у которой 1000 больных сейчас стоят в очередь, а 7000 здоровых готовятся к этой очереди… На многих больных вовсе нет белья, а если есть, то грязное, рваное, о постели нечего и говорить. Я видел умирающего больного, под головой которого вместо подушки лежали кирпичи. Я видел суп для карантинных, который добрый хозяин своей собаке не дает; больные высовывают сухие, растрескавшиеся языки и просят воды. Иногда даже нет воды для приема лекарств» (Доклад доктора Нариманова. Газета «Бакинский рабочий», 1917, №101).

«…На острове Наргин томятся масса пленных турок, не состоявших на военной службе ни в эту войну, ни раньше, а арестованных по занятии русскими войсками турецких областей благодаря провокации и ложным доносам. Среди них 90-летние старики. Многие не вынесли неволи и скончались на чужбине» (Еще о Наргине. «Известия Комитета мусульманских благотворительных обществ». См. Газета «Каспий», 1917, №267, с.6).

“…Но что особенно тяжело видеть, это дети и старики. Попадается вам навстречу старик с седой бородой. Опираясь на палке, он подходит к вам, просит взять его «с этого проклятого острова», ибо он не аскер, он мирный житель. Идете дальше – вам навстречу идет мальчик лет четырех. Озираясь на вас, он не понимает зачем он тут находится, зачем мы пришли сюда. Зовут этого мальчика Ахмед. Ему четыре года. Он был взят в «плен» вместе со своей матерью, которая весной скончалась. Он остался там со стариком отцом. Он не говорит. Он знает только несколько фраз» (Остров смерти. «Известия Комитета мусульманских благотворительных обществ». См. Газета «Каспий», 1917, №267, с.6).