Симон Папуашвили о том, придут ли на смену Евроиграм в Азербайджан Евросанкции

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН И РАСПРОСТРАНЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ООО "МЕМО", ЛИБО КАСАЕТСЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА ООО "МЕМО".

Подготовка к Евроиграм, которые стартуют в Баку 12 июня проходила на фоне призывов правозащитников бойкотировать Игры в связи с ситуацией с правами человека в Азербайджане. Один из координаторов европейской кампании по организации бойкота – правозащитник Симон Папуашвили - считает, что позиция Азербайджана в вопросе прав человека неконструктивна, поскольку дальнейшее ужесточение мер по борьбе с правозащитниками и журналистами может привести к социальным потрясениям, способным вылиться в региональный конфликт. 

Евроигры в Азербайджане

"Кавказский узел" (КУ): 12-18 июня 2015 года в Баку состоятся летние Европейские игры, перед проведением которых правозащитные организации намечали провести акцию "Спорт за права человека". Какие усилия предпринимают правозащитники в контексте программы "Спорт за права человека"? Расул Джафаров, который в настоящее время приговорен к шести годам и шести месяцам лишения свободы и отбывает наказание, был одним из организаторов этой кампании. Кто сейчас координирует программу, в чем ее суть, какие силы привлечены к подготовке акции?

Симон Папуашвили (СП): Конечно, арест Расула Джафарова стал очень неприятным событием, которое мы рассматриваем как грубое нарушение прав человека и давление на правозащитную деятельность. Но, тем не менее, движение это не прекратило свое существование — мы сохранили эту платформу - "Спорт за права человека". Изначально, в этом движении было 20 организаций, постепенно их число возросло и достигло примерно 30. В это число входят те международные правозащитные организации, которые занимаются Азербайджаном. Туда входят Human Rights Watch, Amnesty International, FIDH, Международное партнерство за права человека, экспертом которой я являюсь, и другие. Основная задача этой платформы — использовать момент, который создается Европейскими играми, направить внимание медийных организаций на события, которые происходят в Азербайджане и начать информировать население Европейского Союза, информировать население самого Азербайджана и, собственно, проводить адвокационную работу, которая как-то может повлиять на происходящее в стране.
 
Координацию программы осуществляет небольшая группа людей — секретариат, в который входит несколько моих коллег, базирующихся в различных городах Европы. Главным образом это выходцы из Азербайджана (то есть, те, кому пришлось уехать из страны). Другая часть — это коллеги, проживающие в ЕС, которые занимаются проблематикой Азербайджана. Та работа, которая ведется и планируется в рамках платформы "Спорт за права человека" проходит через этот секретариат. Например, среди координаторов в Копенгагене - азербайджанская правозащитница, которой пришлось покинуть Азербайджан. По понятным причинам, имена не называю.

Проводить в Азербайджане какие-то мероприятия и собрания — очень рискованно и это не планируется. В разных городах Европы — Лондоне, Брюсселе, Париже, Копенгагене, мы планируем проводить марши протеста, собрания перед посольствами Азербайджана. Одна из недавних наших акций - демонстрация перед зданием Европарламента в Брюсселе, которую мы провели 12 мая, в день слушаний по Азербайджану.

КУ: Какова ваша основная цель — изменить законодательство Азербайджана или изменить систему неприменения?

СП: Мы делаем две вещи — одно дело — критика законодательства Азербайджана, которое неблагополучно для существования нормальных неправительственных организаций. Фактически, оно не задает пространство, в правовом смысле, для создания и деятельности неправительственных организаций. То есть, практически все неправительственные организации либо закрылись, либо их лидеров арестовали, либо там заведены какие-то дела. Второе направление — мы освещаем те судебные слушания, которые происходят. Мы следим за некоторыми делами, в том числе за слушаниями по делу Расула Джафарова, Интигама Алиева. У нас, к сожалению, не было надежд на приговор в пользу обвиняемых. На этих процессах постоянно присутствуют международные наблюдатели, которые тщательно документируют те судебные нарушения, которые влияют на справедливость судебного разбирательства. На наш взгляд, это важно.

КУ: Кто эти наблюдатели — представители ОБСЕ или Офиса по правам человека ООН или это международные неправительственные организации?

СП: Миссии и посольства разных стран направляют туда своих наблюдателей, мы как представители гражданского общества своих. Готовятся отчеты, вся информации сводится. Наша организация, например, в конце июня опубликует доклад о справедливости этих судебных разбирательств, процессуальных проблемах, которые возникали во время этих слушаний.

КУ: Не боитесь, что вам, рано или поздно, закроют доступ в суды?

СП: Да, такая вероятность имеется. Например, в деле Лейлы Юнус, которая обвиняется в шпионаже в пользу Армении, дело ведется в закрытом режиме из-за характера обвинений, и нам не удается присутствовать на слушаниях.

КУ: Есть ли у вас контакты с западными журналистами?

СП: Во многих западных изданиях, в том числе знаменитых — например, в Великобритании и США (New York Times, Wall Street Journal, BBC) есть люди, которые отслеживают ситуацию, они в курсе того, что происходит в Азербайджане. Одна из форм нашего сотрудничества - они используют в публикациях ту информацию, которую мы им предоставляем.

КУ: Несколько десятков правозащитников, политиков и экспертов из разных стран выступили с обращением к лидерам государств с призывом о бойкоте Европейских игр в Баку в связи с ситуацией с правами человека в Азербайджане. С подобным призывом в связи с арестом Джафарова выступили Human Rights Watch. Насколько, по-вашему, влиятельны инициаторы бойкота Игр? Будет ли услышан и воспринят призыв или власти Азербайджана ограничатся гневными ответными заявлениями?

СП: Пока что, к сожалению, кроме заявлений, у нас ответных реакций нет. В Брюсселе я занимаюсь правами человека и Европейским Союзом. Мы хотим, чтобы ЕС принял санкции против Азербайджана. И мы думаем, что это будет эффективно работать. Доходы азербайджанского государства очень зависят от нефти и газа, и более 50 процентов нефти и газа продается Европейскому Союзу. То есть, экономическая зависимость Азербайджана от Европейского Союза очень велика. И если у ЕС будет политическая воля поставить какие-то условия азербайджанскому правительству, то это реально сможет сработать. Что касается спортивного направления, то я думаю, что добиться всеобщего бойкота нереально, потому что это уже планируется и это пройдет. Чего мы реально хотим достичь — так это того, чтобы европейские политики, общественные деятели, селебритис, спортсмены, отказались бы от намерения участвовать в Играх, и от приглашения посетить Азербайджан. Я думаю, что в некоторых случаях эти призывы сработают.

КУ: Напрашивается параллель с движением анти-Сочи? Ведь несмотря на протесты черкесов по всему миру, Олимпиада в Сочи все же состоялась, так что не выглядят ли и инициатива по поводу Азербайджана также неисполнимой?

СП: Это предсказать трудно, и честно говоря, больших ожиданий у нас действительно нет. Скорее всего Игры пройдут, на что мы реально надеемся — так это привлечь внимание общественности к проблемам, связанным с правами человека, которые существуют в стране.

КУ: Как власти Азербайджана как будут реагировать?

СП: Ну, пока что они реагируют так, что все становится еще хуже. Они просто закрывают все пространство внутри страны, чтобы никто не имел доступа к какой-либо информации, дабы не иметь возможности критиковать. И у нас тоже нет иллюзий о том, что из-за нашей критики там начнется информационный бум и все изменится.

КУ: Известно ли вам о тех странах, которые могут отказаться от участия в Евроиграх и по какой причине?

СП: Нет никакой информации, и скорее всего, ни одна страна не откажется от участия.

КУ: Может ли перед Играми президент Алиев пойти на смягчение наказания — освобождение политзаключенных? Кого именно может ожидать амнистия, а кого нет? В частности, по вашему мнению, может ли быть амнистирован накануне Игр Расул Джафаров?

СП: В настоящее время в Азербайджане от 90 до 100 человек, которых международное сообщество считает политическими узниками. Президент Алиев, время от времени, подписывает указы об амнистии, согласно которым кое-кто выходит. Но, к сожалению, это касается менее важных дел и это не имеет масштабного характера — это чистая показуха. Они пытаются создать видимость наличия доброй воли. Ситуацию это не меняет: выпускают двоих человек, но потом сажают четверых. То есть такое может произойти перед Играми, но это будет чистая показуха в отношении очень небольшого количества людей.

КУ: А эта "показуха" может коснуться Расула Джафарова?

СП: Не думаю. Расул сильный успешный правозащитник, он привлекал различные медийные организации во времена проведения конкурса Eurovision 2012 в Баку. В его лице власти видят врага, который может нанести им реальный урон. К сожалению, не следует ожидать, что его выпустят в ближайшие месяцы.

КУ: Но если Алиев не освободит Джафарова, то не вызовет ли это сомнение в его силе? Вполне резонно было бы ожидать, что азербайджанцы скажут — у Алиева меньше силы чем у Путина, у которого хватило воли освободить Ходорковского.

СП: Очень сложно проводить какие-то параллели. Ходорковский отсидел 10 лет, а Расула только что осудили. Даже согласно законодательству Азербайджана, амнистия вряд ли может его коснуться. Думаю, этого не случится, к сожалению.

Права человека в Азербайджане

КУ: Расскажите, пожалуйста, о планах проведения мониторинга процессов правозащитниками.

СП: Мы не только намереваемся, но и производим этот мониторинг. Уже несколько месяцев наши мониторы присутствуют на всех процессах, которые проходят по делам Интигама Алиева и Расула Джафарова. Там будут еще апелляционные жалобы, кассационные слушания. Так что мы будем, конечно, посещать и суды более высших инстанций. Мы также обращаем внимание и на другие дела. Ожидается, что в скором времени суд начнет рассмотрение по существу дела по обвинению Хадиджи (5 декабря 2014 года Хадиджа Исмайлова была арестована по обвинению в доведении до попытки самоубийства журналиста Турала Мустафаева, признана политзаключенной. — Прим. "Кавказского узла") и наши мониторы там будут регулярно присутствовать и все документировать. К делам Лейлы и Арифа Юнус, как уже было упомянуто, у нас нет доступа, но есть дело против организации Эмина Гусейнова, возглавлявшего Институт свободы и безопасности репортеров. Это дело мы тоже смотрим. Есть много дел, например, против активистов "Молодежного движения НИДА" и еще несколько политически мотивированных слушаний. Мы пытаемся смотреть и документировать как можно большее количество таких дел, одним словом, мы создаем историческую картину этих очень неприятных событий в жизни Азербайджана.

Основная цель этой миссии — повысить цену для правительства Азербайджана на всяческие репрессивные меры, которые они предпринимают против гражданского общества. Посадить своего собственного гражданина гораздо проще, чем посадить гражданина Франции, Германии или Великобритании. Это может обернуться серьезно против тех, кто это сделает. Мы все это намерены сделать, надеюсь, очень скоро. Идея в том, чтобы эти люди находились там постоянно и фиксировали бы все, что связано с нарушением прав человека. Мы будем собирать эту информацию и использовать ее в целях адвокатирования.

КУ: Испытывают ли давление ваши мониторы, не получают ли они угроз?

СП: Нет, такого, к счастью, не было. Единственный неприятный факт, который произошел недавно — нашего коллегу из Human Rights Watch Георгия Гогию не пустили в Баку. Его продержали в аэропорту в течение 30 часов. Это просто нонсенс, но такой факт имел место. Что касается угроз или насилия над международными наблюдателями - такого не было.

КУ: Правительство Азербайджана утверждает, что в Азербайджане нет политзаключенных. Сколько, по вашей информации, политзаключенных в Азербайджане по состоянию на конец апреля 2015 года? Сколько среди них правозащитников? Женевская конвенция четко определяет параметры, по которым определяются политзаключенные. Все ли, признанные политзаключенными, соответствуют этим критериям?

СП: Да, действительно, от 90 до 100 политических заключенных. Из них примерно 40 процентов — те, кто так или иначе связан с правозащитной деятельностью — или юристы, или журналисты, или просто правозащитники, которые работали в различных организациях. Кроме того, среди этих политзаключенных есть такие, как например, члены движения Nida. Большинство дел касается политических оппонентов — представителей оппозиции, которые открыто критикуют правительство за сложившуюся политическую обстановку.
 
К сожалению, конвенции, которая регулирует этот вопрос с политическими заключенными, не существует. Единственный международно признанный текст, который существует, — это Резолюция ПАСЕ, где дается определение политического заключения. И, в принципе, те оценки, которые даются в отношении этих 100 дел, даются именно на основании этого определения.
 
КУ: В 2014 году были арестованы Интигам Алиев, Джафаров Расул Джафаров, Лейла и Ариф Юнус, Рауф Миркадыров, Хадиджа Исмайлова, Сеймур Хази. Все они признаны правозащитными центрами политзаключенными. Что предпринимается для их освобождения? Какие процессы над правозащитниками проходят с наибольшими нарушениями законодательства?

СП: Как я уже говорил, мы считаем, единственное, что может работать с азербайджанским правительством — это язык санкций Европейского Союза. Но, к сожалению, пока нет готовности со стороны ЕС ввести эти самые санкции. Для их введения необходимо единогласное голосование, а единодушия в отношении Азербайджана пока нет. Что мы хотим сделать и делаем — так это работаем с каждым национальным правительством каждой из 28 стран и убеждаем их в необходимости введения санкций. Мы пытаемся их убедить, говоря о том, что это входит в интересы Европейского Союза, что в Азербайджане может сильно ухудшиться ситуация. И это касается не только прав человека! Это создает напряженность внутри общества, и эта напряженность может в какой-то момент трансформироваться в конфликт.

КУ: То есть, может произойти сирийский сценарий?

СП: Ну, скажем так, это может трансформироваться в международный конфликт. И мы стараемся убедить чиновников, чтобы они это поняли, посмотрели серьезно и приняли бы санкции.

КУ: Какие именно санкции?

СП: Там три типа санкций: А. Запрет на въезд в ЕС; B. Замораживание активов членов правительства Азербайджана; C. Санкции общего экономического характера. Как минимум мы стараемся добиться введения запрета на въезд в Европейский Союз применительно к тем чиновникам Азербайджана, которые вовлечены в эти политически мотивированные дела.

КУ: Насколько эффективным может оказаться арест имущества?

СП: У клана Алиева очень много разного вида имущества в разных странах Европейского Союза. И это еще один козырь в руках Европейского Союза.

КУ: Насколько известно, среди членов клана Алиева есть те, кто проживают на Западе и выступают против действующего президента. Не было попытки привлечь их к агитации на введение санкций против Азербайджана?

СП: Правозащитные организации не идут на такие контакты. Мы можем выйти на такие персоны, как родственники президента, для того, чтобы получить какую-то информацию и задокументировать ее. Но подключать таких лиц к санкциям — нецелесообразно.

КУ: Проявляют ли западные корпорации сопротивление вашим инициативам?

СП: Да, конечно. Такие корпорации, как British Petroleum, у которого очень большие бизнес-интересы в Азербайджане — они, конечно, очень осторожно к этому относятся. Но мы стараемся с ними тоже работать, чтобы они поняли — для их стратегических, долгосрочных интересов то, что происходит в Азербайджане может обернуться негативно, они могут потерять гораздо больше в долгосрочной перспективе.

КУ: Какие процессы над правозащитниками проходят с наибольшими нарушениями законодательства?

СП: Там огромные нарушения - это все фарс! Там не соблюдаются даже элементарные нормы, которые гарантируют справедливое судебное разбирательство. Например, все ходатайства, которые делает защита, в том числе ходатайства, касающиеся очень существенных вопросов. Они попросту игнорируются. При этом все ходатайства прокуратуры принимаются автоматическим образом. И все это, конечно, очень сильно влияет на результаты судебных слушаний. Наша организация "Международное партнерство за права человека" смотрела два дела — Расула Джафарова и Интигама Алиева. И вот в этих двух делах мы задокументировали очень серьезные нарушения.

КУ: Координатор Альянса защиты политических свобод Самир Казымлы выразил свое скептическое отношение к визиту (2-3 марта в Баку) содокладчиков ПАСЕ с точки зрения проблем с правами человека. Действительно ли в ПАСЕ, в частности содокладчики мониторингового комитета по Азербайджану Педро Аграмунт и Тадеуш Ивиньски, уклоняются от объективной оценки ситуации с правами человека в Азербайджане? Как вы оцениваете результаты их визита в Баку?

СП: Да, к сожалению, это так и есть. Как вы знаете, Азербайджан был сопредседателем Совета Европы в прошлом году — и, пожалуй, это был самый худший период с точки зрения соблюдения прав человека в современной истории Азербайджана. Они очень цинично пользовались своим положением. В прошлом году были арестованы 34 человека за свою политическую или правозащитную деятельность. И это все совпадало по времени с председательством Азербайджана в этом ключевом органе Совета Европы. Они очень сильно способны влиять на то, что происходит в Парламентской ассамблее Совета Европы. Вообще правительство Азербайджана тратит очень много ресурсов на всякую лоббистскую деятельность, и есть большие подозрения, что политиков попросту подкупают. И это все сказывается потом на позиции таких органов как Парламентская ассамблея Совета Европы.

КУ: Но ведь и Педро Аграмунт, и Тадеуш Ивиньски остались работать содокладчиками после председательствования Азербайджана. Как они потом будут объяснять свои выводы?

СП: Ну, оправдаться они всегда смогут и найти документы соответствующие тоже всегда можно. Просто, к сожалению, за последний год реакция не только ПАСЕ, но и генерального секретаря, и Комитета Министров на происходящее в Азербайджане очень мягкое и неадекватное. То есть, единственный орган Совета Европы, который жестко реагировал — это комиссар по права человека. Но кроме него все остальные проявили не вполне адекватную реакцию.

КУ: Как вы оцениваете результаты их визита в Баку?

СП: Этот конкретный момент я не анализировал, потому что я больше работаю с Евросоюзом. Но, например, к концу февраля Высший специальный представитель по правам человека Евросоюза был в Азербайджане, где он встречался с президентом, его командой и с политическими заключенными, но каких-то результатов после его встречи, к сожалению, не было. Такие встречи не меняют, практически, ничего в отношении к правительству Алиева. Поэтому мы и говорим о введении санкций.

КУ: Во время сессии Парламентской ассамблеи Совета Европы, состоявшейся в июне 2014 года в Баку, Расул Джафаров организовал "круглый стол" по теме тяжелой ситуации с правами человека в Азербайджане. Сам он в настоящее время отбывает наказание, репрессиям подвергаются все, кто принимал непосредственное участие в этом мероприятии (Интигам Алиев, Эмин Гусейнов, Рашид Гаджилы и др.). Какое участие принимает ПАСЕ в поддержке находящихся под стражей правозащитников и их освобождении?

СП: Ну, там, например, председатель ПАСЕ Анн Брассер как-то делала заявление, что приговор против Расула не соответствует обязательствам, взятым Азербайджаном перед Советом Европы и т.д. Но эти слова ничего не изменят.

КУ: Насколько активно работают НПО в Азербайджане? В 2009 году вы говорили об угрожающей перспективе в связи с принятием поправок в закон об НПО. После принятия поправок (изменения, внесенные 30 июня 2009 года и 15 февраля 2013 года, усилили госконтроль за деятельностью НПО, ужесточили отчетность НПО о финансовой деятельности) Ваши прогнозы сбылись? Если сравнить с 2009 годом — когда работа неправительственных организаций встречала больше препятствий, — тогда или теперь?

СП: Увы, но прогнозы оправдались даже больше, чем я мог предполагать на тот момент. И, к сожалению, у нас есть ожидания, что реально ситуация еще больше ухудшится. Она и так трагична — такой ситуации не было, по крайней мере, за последние 15 лет. Но тенденция такова, что ситуация ухудшится. И мы, к сожалению, не ожидаем, что она изменится к лучшему. Что касается деятельности азербайджанских НПО, то, как я уже сказал, для независимых организаций очень мало пространства для того, чтобы зарегистрироваться, получать деньги и работать. То есть, если там какую-то организацию заподозрили в том, что она критикует правительство, то тут же предпринимаются меры. Как правило - это арест директора или руководства организации по всяким обвинениям. И, соответственно, независимым организациям работать в Азербайджане невозможно.

КУ: А люди смирились с таким положением или пытаются сопротивляться?

СП: Ну, самых активных лидеров там посадили, а другие просто уехали из страны. Есть еще одна категория, которым запрещен въезд, они не могут работать и находятся в очень трудном положении. Но когда есть возможность, они поставляют нам информацию.

КУ: В чем вы видите силу и слабости гражданского общества Азербайджана?

СП: Ну, слабость в том, что гражданское общество Азербайджана разделено по различным группам. Но это проблема не только Азербайджана, она существует и в других странах — разные сегменты общества не могут найти общий язык, не могут ставить общие цели и сотрудничать в их достижении. И это реально очень мешает делать какие-то дела. А сила в том, что в Азербайджане есть очень много талантливых людей, таких как Расул и Интигам, как Хадиджа — реально очень умные и смелые люди, которые, несмотря на атмосферу, несмотря на личные риски, просто делают свое дело во благо общества. Таких людей, к счастью, много в обществе. И, думаю, что будущее Азербайджана будет в руках таких людей.

С Симоном Папуашвили беседовал корреспондент "Кавказского узла" Беслан Кмузов.

23 мая 2015 года